Без стежка

Филлипс Хани

— Каждую ночь, — согласилась она, наклонившись вперед, чтобы поцеловать его.

Его охватило облегчение, и когда их губы соприкоснулись, он погрузился глубоко в нее. Она выкрикнула его имя, и его семя вырвалось бесконечным потоком, когда ее узкое маленькое лоно сжалось вокруг него.

Когда они прижались друг к другу, тела дрожали, он поднял глаза к окну, и на фоне неба вырисовывалась ветряная мельница, поврежденная, но не разрушенная, вечный символ его прошлого. Но его будущее было здесь, с женщиной в его руках. Он прижал ее ближе и улыбнулся, наконец

примирившись с тем, кем он стал.

Эпилог

Месяц спустя…

Солнечный свет проникал сквозь шторы, согревая лицо Виктории, когда она проснулась. Как обычно, рука Фрэнка обвила ее талию, удерживая ее прижатой к своему телу и не давая ей упасть с кровати. Каким-то образом он до сих пор не нашел той большой кровати, которую обещал ей, но она не возражала.

Его дыхание щекотало ей затылок, и она глубже прижалась к нему, наслаждаясь твердым теплом его тела, прижимающегося к ее телу. Она попыталась снова заснуть, но была слишком взволнована. Последние несколько недель они оба очень усердно работали и договорились взять сегодня выходной и провести его друг с другом.

Фрэнк также пообещал ей сюрприз, и ей не терпелось узнать, что он задумал. Ему нравилось удивлять ее, и после всей предсказуемости ей нравилось все.

Она перевернулась к нему лицом, легким прикосновением обведя линии его спящего лица — длинный прямой нос, линия швов, которые навсегда останутся на его лице, неожиданно чувственные линии его рта. Его рот дернулся, а затем глаза открылись, светясь теплом и любовью, когда они встретились с ней.

— Доброе утро, — пробормотал он хриплым от сна голосом.

Фрэнк притянул ее еще ближе, его губы нашли ее в сладком, неспешном поцелуе.

Но, несмотря на сладость его поцелуя, она чувствовала, как массивный выступ его эрекции прижимается к ее животу, и ответная волна желания затопила ее тело. Она прижалась к нему, а он поднял голову и улыбнулся ей.

— Ты что-то задумала, дорогая?

— Может быть.

Фрэнк обхватил ее грудь, слегка дразня тугую вершину.

— Сейчас? Или после сюрприза?

— Это трудное решение.

Виктория выгнулась в его руке, когда он сильнее потянул ее сосок.

— Почему не оба?

— Отличная идея, — согласился он, а затем его рот снова накрыл ее рот, на этот раз требуя, и она предалась удовольствиям слишком большого пары в слишком маленькой постели.

Значительное время спустя Фрэнк снова улыбнулся ей.

— А теперь сюрприз.

— Да, пожалуйста.

Он засмеялся, поцеловал ее и одним плавным движением поднял с кровати.

— Тогда тебе лучше одеться.

— Ты имеешь в виду, что это общественный сюрприз? — поддразнила она, наслаждаясь голодом в его глазах, пока он смотрел на нее.

— Не совсем, но нам нужно покинуть сарай. А теперь одевайся, пока у меня не возникло искушения отложить сюрприз еще на час или около того.

—

Ты ненасытен.

— Я знаю. Не думаю, что когда-нибудь перестану хотеть тебя.

— Хорошо.

Его глаза загорелись, но она ускользнула прежде, чем он успел дотянуться до нее.

— Но позже.

— Тогда одевайся, женщина.

Виктория рассмеялась и пошла собираться. Одевшись, она нашла Фрэнка внизу в лаборатории. Его это больше не беспокоило, хотя Аластер Беннингтон заинтересовался ее работой и предоставил ей несколько новых единиц оборудования.

— Эти травы хорошо растут, — сказал он.

— На данный момент они самые многообещающие. На следующей неделе я отправлю несколько образцов Эдварду, чтобы посмотреть, сможет ли он повторить результаты.

Ее бывший помощник теперь руководил ее старой лабораторией, и у них сложились прекрасные рабочие отношения.

— Это здорово, но сегодня больше никакой работы.

— Конечно.

Фрэнк взял корзину, затем взял ее за руку и повел через заднюю дверь вверх по тропинке, ведущей к его мастерской.

— Это значит, что и для тебя никакой работы, — сказала она с насмешливой строгостью, пока они поднимались, хотя у нее не было реальных возражений, если ему понадобится поработать над одним из своих произведений.

Она любила его мастерскую, любила запах дерева и морилки, любила наблюдать, как его руки скользят по дереву с той же изысканной осторожностью, с которой они двигались по ее телу, но она была слишком занята, чтобы навещать его здесь в течение последних нескольких недель.

Они вышли на поляну, и ее сердце екнуло. Разрушенная ветряная мельница больше не была разрушенной. Свежий сайдинг заменил обугленное дерево, а паруса были очищены и отремонтированы, готовые к использованию новой парусины.

— Ты восстановил ее? — прошептала она.

— Не совсем, но начало хорошее. Что думаешь?

— Я думаю, это прекрасно! Не могу поверить, что ты сделал так много и так быстро.

— Мне очень помогли, и оказалось, что у большей части древесины были только поверхностные повреждения. Конструкция все еще прочная.

Судя по тону его голоса, Виктория поняла, что это важно. Она сжала его руку, а затем подпрыгнула на носочках.

— Можем ли мы войти внутрь?

— Конечно.

Они вместе пошли к мельнице, но, когда дошли до нее, Фрэнк остановился и поднял ее на руки, а затем внес через дверь.

Ее сердце пропустило еще один удар.

— Фрэнк?

— Просто тренируюсь, дорогая.

Прежде чем она успела решить, как ответить, Фрэнк медленно обернулся.

— Ну, что думаешь?

Внутри было так же нетронуто, как и снаружи, со свежим деревом на стенах и оригинальными широкими досками пола, отшлифованными до мягкого сияния. Единственным исключением стал массивный центральный пост. Его отшлифовали до гладкости, но темныелинии все еще портили поверхность.

— Я решил оставить следы как напоминание о том, что, даже несмотря на то, что мы ранены, мы все равно можем выстоять, сильные и могучие, — тихо сказал он.