Без ума от графа
Шрифт:
— У меня сегодня днем важная встреча, — недовольным тоном заметил Монфор. — Кто-нибудь может сопровождать Розамунду?
— Я бы поехала, но пока еще не созрела для подобного рода визитов, — ответила Сесили.
— Как хорошо, что у маленьких есть такие невинные оправдания, — пробормотал Ксавье, что вызвало у Сесили смешок.
Монфор пристально посмотрел на Лидгейта:
— Похоже, кроме вас, больше некому.
— Мне? — Лидгейт обеспокоенно выпрямился. — Знаете, сэр...
— Со мной поедет Тибби, — вмешалась Розамунда. —
Из гувернантки в недалеком прошлом Тибби теперь превратилась в компаньонку. Спокойная, очень неглупая, она как нельзя лучше подходила для встреч с леди Стейн, обладавшей весьма неуравновешенным характером.
Монфор кивнул:
— Хорошо. Пожалуй, это всех устраивает.
Сесили презрительно взглянула на Лидгейта:
— Трус.
— У меня встреча, — процедил он сквозь зубы.
— Я догадываюсь, почему он не хочет ехать к леди Стейн.
Сесили тряхнула головой, отчего ее черные завитые локоны закачались.
— Она откровенно кокетничает с ним.
— Что за вздор, Сесили, — отрезал Эндрю. — Я ведь довожусь ей племянником.
— О, только очень далеким.
Ксавье вскочил с места, бросил салфетку на стол и покинул столовую.
— Черт побери, Сесили! Думайте, что говорите, — прошипел Эндрю и тоже встал, с шумом отодвинув стул. — Это же его мать, а также мать Розамунды.
Метнув на Монфора встревоженный взгляд, Сесили смущенно пробормотала:
— Простите, я не хотела...
— О, ничего страшного, дорогая, — поспешила ей на помощь Розамунда, ласково похлопав по руке. Улыбнувшись через силу, продолжила: — Ничего не поделаешь, мама... неисправима.
Монфор спокойно произнес:
— Лидгейт прав, Сесили. Это никуда не годится. Не забывайте о приличиях.
Сесили закусила губу.
— Хорошо, ваша светлость. Я извинюсь перед Ксавье.
— Не надо, — отозвался Лидгейт. — Лучше оставить его в покое.
За столом воцарилась тишина, нарушаемая лишь стуком ножей и вилок о фарфоровую посуду. Монфор продолжал просматривать почту, тогда как другие делали вид, будто едят. Вдруг герцог, читавший какое-то письмо, вскинул голову.
— Угу, — с довольным видом произнес он и посмотрел на Розамунду, — похоже, дорогая, вы одержали победу в первой стычке. Ваш жених уже на пути в Лондон.
Розамунда поперхнулась кусочком тоста и поспешно схватила кофе, второпях не заметив, что это чашка Сесили, чтобы запить застрявшую крошку. Когда она ставила чашку на стол, ее рука заметно дрожала.
Неужели он едет ради нее? Осознав, что происходит, она даже испугалась.
Ну не глупо ли?! Разве она не требовала, чтобы он приехал в Лондон? Но она не рассчитывала, что он так быстро откликнется на ее просьбу или вообще откликнется. Каким бы смешным ни казалось ей ее собственное желание, она была озадачена столь внезапной капитуляцией.
— Он приезжает? — переспросила она. — Сюда?
—
— Я уже давно мечтаю познакомиться с графом, — притворяясь равнодушным, произнес Лидгейт, однако блеск в его глазах выдавал явное нетерпение.
Его напускное безразличие моментально отрезвило Розамунду.
— Энди, — предостерегающе окликнула она.
— Что, дорогая? — как ни в чем не бывало отозвался он.
Она закусила губу, чтобы не улыбнуться.
— Мне он нужен живой и невредимый, слышите? Обещайте, что ничего плохого с ним не случится.
Лидгейт прищурился.
— Как вам будет угодно.
— Он такой огромный, — вмешалась Сесили. — Настоящее чудовище. Очень сомневаюсь, Энди, что вы сможете одолеть его, если дело дойдет до кулачного боя.
— Это свидетельствует о том, как мало вам известно о благородном искусстве бокса, — ответил Лидгейт, и глаза его злобно сверкнули. — Чем выше человек, тем тяжелее падение, не так ли, ваша светлость?
Монфор кивнул.
— Знаете, Лидгейт, когда вы относите современный кулачный бой к благородному искусству, это вызывает у меня некоторое удивление. Как бы то ни было, не стоит упражняться в этом искусстве на женихе Розамунды.
— Да, в самом деле не стоит, — согласилась Розамунда. — Вы можете спокойно предоставить его мне — я сама с ним разберусь.
К тому времени когда обработка Гриффина закончится, он на коленях будет умолять ее выйти за него замуж. Но разве все это не к лучшему, разве она не собирается быть самой прекрасной женой, какую только можно себе представить?
Но ей хотелось сперва его помучить за то, что он так долго оттягивал их брак.
Внезапно ей стало очень весело, от недавнего страха не осталось и следа. Радость бурлила в сердце.
Гриффин едет в Лондон ради нее!
Наконец-то!
В тот же день, несколько позже, мужчины собрались в библиотеке Монфора, чтобы обсудить разные дела. Само собой, разговор коснулся будущего мужа Розамунды.
— Он еще имеет наглость просить меня посодействовать его скорейшему браку с Розамундой, — произнес Монфор. — Нет, как вам это нравится? По его мнению, она должна идти к алтарю по моему указанию.
Ксавье фыркнул:
— По-видимому, он просто не представляет себе, с кем имеет дело.
Лидгейт нахмурился.
— Странно, что никто из них не спешил под венец. — Он пожал плечами. — С Розамундой все понятно — ей незачем торопиться. Разве можно питать симпатию к такому жениху, хотя она и не отказывалась.
— Агнец на заклание, — пробормотал Ксавье и поставил бокал на стол, громко стукнув им о крышку.
Конечно, это всего лишь красивая метафора. Но было понятно, кого Ксавье подразумевал в роли пастуха, приносящего жертву. Монфор напрягся, мысленно послав Ксавье ко всем чертям.