Безликий
Шрифт:
– Ладно. А убийца оставил еще какие-нибудь послания?
Взглянув в Анины глаза, я увидел в них блеск. Похоже, она действительно заинтересовалась смертью Зинтарова.
– Что вы знаете про амбру? – спросил я.
– Амбру? – Девушка нахмурилась. – А она-то тут при чем?
– И все же?
– Ну, ее используют при изготовлении парфюмерии. Она связывает запахи, не дает аромату испаряться слишком быстро. Собственно, поэтому сильные запахи и называют «амбре». Такой сорт духов был, кажется, в девятнадцатом
– А амбра как-нибудь связана с янтарем? – спросил я наугад.
– Не знаю. Звучание похоже. Кажется, по-английски это будет «amber».
– Да, именно так.
Аня пожала плечами:
– Не знаю, какую связь вы хотите установить. Я только могу сказать, что вроде есть такая латвийская парфюмерная компания, «Дзинтарс». Ну, и район в Юрмале, конечно. Он называется Дзинтари.
– А при чем тут… – начал было я, но тут же сообразил: – Дзинтари – это янтарь?
Аня кивнула:
– Ну, да. Сейчас – налево!
В голове зазвучали два слова: «Дзинтари – Зинтаров»! Связь была очевидна. Получается, убийца прислал на школьный электронный ящик стихотворение, в котором содержалась подсказка, кто будет жертвой.
Разумеется, он не мог рассчитывать, что директор или еще кто-нибудь правильно поймет его, значит, не хотел, чтобы ему помешали. Получается, он отправил письмо для полиции, которая должна была натолкнуться на него уже после убийства. Зачем? Ответ напрашивался только один: чтобы было ясно, что и на имя второй жертвы будет подсказка!
Значит, мы имеем дело с типом маньяка, который принято называть «зазывалой» – он оставляет след для полиции, играет с ней. В том, что скоро обнаружится второй труп, я уже почти не сомневался.
Теперь я увидел смысл подсказки: Амбра – Amber – Янтарь – Дзинтари – Зинтаров. Получается, и в нотной записи арии Марии Магдалены должен содержаться намек на чье-то имя. Допустим, это «Мария». Магдалена – не самое распространенное имя в России, так что его едва ли стоит рассматривать всерьез. Но этого мало. Должно быть указание на фамилию. Однако больше никаких записей на месте преступления не было, ноты – единственное послание убийцы.
– О чем вы задумались? – спросила, глядя на меня, Аня.
– О том, как расшифровать… словом, я предполагаю, что преступник каким-то образом намекает на имя следующей жертвы. Вот только не могу пока понять, как именно.
– Какой еще следующей жертвы?
Я понял, что проболтался.
– Обещаете молчать?
– Уже.
– Хорошо, я скажу. Раз уж вы мне помогли.
Девушка хмыкнула.
– Если вам так проще.
– Я думаю, что преступление совершено серийным убийцей. Дело в том, что на груди Зинтарова поставлено клеймо – цифра «4», кроме того, в школу пришла подсказка. – Я протянул Ане распечатку со
– А Дзинтари – Зинтарову, – понимающе кивнула девушка, читая. – Это же Гнедич!
– Кто? – насторожился я.
– Автор стихотворения. Он жил в девятнадцатом веке.
– Да, я знаю. Как вы узнали? Помните его стихи наизусть?
– Некоторые. Вообще люблю поэзию. Вас это удивляет?
– Немного, если честно.
– Вы не уникальны. В этом плане, по крайней мере.
– Надеюсь, не разочарую вас в чем-нибудь еще.
Аня усмехнулась:
– Давайте вернемся к убийце.
Я тоже улыбнулся:
– Давайте.
– Значит, он дал подсказку, кто будет первой жертвой. И вы считаете, что будут еще три. Так?
– Отлично соображаете.
– Спасибо. Полагаю, вы считаете, что ноты, которые вы мне показывали, – это намек на имя следующей жертвы.
– Мне кажется, это только часть послания, – признался я.
– Мария?
– Да.
– А, понимаю! Нужна фамилия.
– Не помешала бы.
– Но почему?
– В смысле?
– Почему вы думаете, что должна быть фамилия?
– Но без нее…
– Просто ведь в стихотворении Гнедича нет никакого имени. Только фамилия.
– Думаете, убийца подсказывает что-то одно?
– Почему бы и нет?
Я пожал плечами.
– В школе всего один Зинтаров. Имя указывать необязательно. А попробуй найди Марию.
Аня задумалась.
– Знаете, а ведь вы правы! – сказала она минуты через две. – Действительно, незачем уточнять фамилию, если в школе только один человек с подходящей фамилией. Так, может, и с именем то же самое?!
– Что вы имеете в виду? – не понял я.
– А вдруг следующая жертва тоже работает в нашей школе?
– У вас есть кто-то по имени Мария? – Девушка вполне могла оказаться права.
– Конечно! – Аня принялась загибать пальцы. – Мария Викторовна Коночкина, учительница английского. Мария Борисовна Фистулова, аккомпаниатор, часто мне помогает, и Мария Кирилловна Суханова, наш завуч.
– Великоват выбор, – заметил я.
– Можно последить за всеми.
– Думаете? Мне кажется, это грубовато для убийцы, которого мы ловим. Он все так тщательно продумал.
– Что именно?
– Не могу сказать.
– Жаль. – Аня выглядела по-настоящему расстроенной. – Ну, ладно. В конце концов, я просто хотела вам помочь. Такие дела.
– Не обижайтесь.
– При чем тут это?
Минуту мы ехали молча. Соображала девушка хорошо и предположения высказывала здравые, но она была учительницей, а не следователем. Не стоило обсуждать с ней убийства, какой бы симпатичной она ни была.
– Через двадцать метров поверните направо, – проговорила Аня, снова изобразив навигатор.