Безмолвный
Шрифт:
– Дверь не заперта, Джон. Приоткрыта, нужно только толкнуть, а потом тут же захлопнуть за собой. Действуй как можно быстрее, не задерживайся снаружи, но и не беги. Он все еще следит за тобой.
Самый опасный момент: пройти мимо белого фургона. Такого обычного.
Знакомая картина. Улица, на которой мы жили когда-то, фургон, за которым ты внимательно наблюдаешь вот уже два дня. Здесь тихо, тише, чем следует. Это могло бы стать твоей первой зацепкой, Моран, но ты ведь не блещешь умом. Это нормально, я тоже не так уж умен.
Фургон стоит, где и стоял, его припарковали тут и оставили, укрылись в безопасном месте. Фургон как
Часов в фургоне нет, тикающих так точно, но все равно, проходя мимо, так близко от него, я их почти слышу. Слышу, как они отсчитывают последние секунды моей жизни.
Дыши. Всего-то несколько футов пройти. Биение сердца отдается во всем теле, до кончиков пальцев ног. С каждым ударом чуть вздрагивают руки. Вдох-выдох. Как ты и сказал, дверь открыта. Самую малость, ровно настолько, что на краску ложится свет фонаря. Отсветы под таким необычным углом открывают многое. Вся дверь покрыта отпечатками пальцев: моих, твоих, миссис Хадсон, Мориарти, Морана. Тех мимолетных жильцов, что на время заняли наше место. Недели, годы, отпечаток за отпечатком, а мы даже понятия не имели, что их оставляем. В папиллярных линиях, застывших на краске, записана вся наша история.
Изнутри тянет растопленным маслом и дрожжевым тестом: Миссис Хадсон что-то печет. Пахнет теплом и нервозностью.
Кажется, что преодоление каждого из оставшихся дюймов тротуара растянулось на годы, как бывает только во сне. Я застыл в сгустившемся воздухе, и до двери, такой близкой, не добраться. За то время, которое мне понадобится, чтобы дотянуться до нее, можно родиться, состариться и умереть. Ноги двигаются медленней некуда, в потяжелевших руках стучит замедлившееся сердце. Прислушиваюсь к любому звуку: чирикает птица, из чьего-то окна доносится мелодия, вниз по дороге проехала машина, где-то стучат по дереву молотком, захлопывается дверь. Щелчка предохранителя не слышно, да и невозможно расслышать, как кто-то готовится выстрелить, – это происходит беззвучно. Дыши. Левой, правой, левой.
Пальцы касаются двери, и мне кажется, я почти чувствую остающийся от них след. Отпечаток всей ладони, дымящийся и глубокий, продавивший слой краски, въевшийся в дерево. Черная краска, блестящая, омытая дождями… Как будто это может кого-то спасти. Открываю дверь толчком, шагаю через порог.
Вот он, последний миг, когда я все еще уязвим. Дверь открыта, я стою спиной к улице. И ему вполне может быть меня видно с определенных точек. Сейчас он может выстрелить в меня и попасть. Точно между лопаток, если стрелок из него не очень. Если он хоть чего-то стоит, то будет целиться в затылок. Именно туда бы целился на его месте я – в затылок, без вопросов, так шансы на выживание минимальны. Поэтично получится: прострелить мне голову прямо на пороге «221б». Этим он уж точно до тебя достучится, Шерлок. Мориарти хотел выжечь тебе сердце,
Вот он, момент для выстрела, Моран. Теперь или никогда. Захлопываю дверь.
Щелкает язычок замка. Лучший звук на свете. Щелчок, дверь закрыта. Крепкая, надежная.
Все, наконец. На месте. На месте. Я дома, Шерлок. Получилось. Я здесь. Я жив.
– Не выходите на улицу, миссис Хадсон! – выкрикиваешь ты сверху. Ты буквально в экстазе, сияешь в мою сторону улыбкой. Сработало, не так ли? Он вспомнил про безотказный вариант.
Он попытается взорвать «221б».
Ты, похоже, доволен до крайности.
========== Глава 54: Подходящий момент ==========
Тебе тесно здесь.
Кажется, ты готов расколотить окно, передвинуть всю мебель, а то и перевернуть все вверх дном. Ты все пытаешься нащупать нечто, чего здесь нет, и я понятия не имею, что это. Все горизонтальные поверхности завалены средствами достижения этой конкретной цели: телефоны, стопки писем, заполненные твоим торопливым почерком блокноты, компьютеры, мониторы, радиоприемники, коробки с вообще неизвестной мне техникой. Всему этому здесь действительно тесно. Так же, как тесно тебе. Ты вышагиваешь по комнате туда-сюда, похлопываешь по карманам, словно в поисках сигарет, и только что на стену не лезешь. Эта квартира – клетка, а клетка – не по тебе.
Нам нельзя, пока нельзя, выйти отсюда. Мы должны ждать, это все, что нам осталось. Ждать, наблюдать, прислушиваться, когда донесется снаружи взрыв.
Если бы…
Если бы у нас была не всего лишь одна единственная ночь. Я бы…
Если бы только знать как, я мог бы…
Будь у меня хоть какой-то опыт поцелуев с тобой при свете дня, прикосновений к тебе за пределами моей спальни, я мог бы встать, взять тебя за руки, обнять тебя или положить ладонь тебе на шею. Я успокоил бы тебя, сказав то, что ты и сам, без меня, уже знаешь: все будет хорошо. Больше от нас ничего не зависит. Он знает, Шерлок. Он знает. Третья угроза прозвучала, и ты на нее ответил. Он считает себя хозяином положения, ты действовал правильно. Тонко, но не чересчур. Он вспомнил о том безотказном варианте. Он в третий раз попытается меня убить, чтобы причинить тебе боль, и стоит ему только это сделать, все будет кончено.
Пойдем. Вот что я сказал бы тебе, если бы знал, что могу так сделать. Пойдем со мной, наверх, в кровать. Дай расстегнуть твою рубашку, спустить ее с плеч, позволь целовать твою кожу. Я отвлеку тебя. Пойдем.
Ты откидываешься в кресле, выставляя напоказ длинную бледную шею, и, кажется, что там должны были остаться отметины, что мне должен быть виден оставленный моими руками на твоей коже путь прикосновений – быть может, легчайший розовый след. Но это, разумеется, не так. Будь наоборот, было бы проще. Сейчас все кажется почти сном, фантазией. Воспоминанием о фантазии.
Все твои телефоны хранят зловещее молчание. Это немного обескураживает. Моран тоже ждет. Сейчас все ждут, все заняли позиции, замерли, приготовились к броску. Взяв пару телефонов, ты смотришь на них, не отрываясь, покачиваешь в ладонях. А я смотрю на твои руки, на такие длинные пальцы. Их кончики хочется поцеловать, хочется почувствовать, как впиваются мне в спину твои ногти. Шерлок, ты уже сделал все возможное. Отложи телефоны. Посмотри на меня. Сядь рядом, положи голову мне на колени, я буду гладить твои волосы. Не думай о нем больше. Мы поймем, когда он нажмет на «пуск».