Безмолвный
Шрифт:
От этой мысли голова кругом.
Теперь ты – не плод моего воображения. Я понятия не имею, что ты сделаешь, чего захочешь. Могу лишь гадать. Это все равно, что шагнуть с обрыва, – можно лишь надеяться, что внизу найдется, на что нормально приземлиться. Да, именно так. Это значит – отважиться на необдуманное, опасное, рискованное. Это – наша с тобой жизнь, Шерлок, и нам нравится, что она именно такая.
Будет ли это для тебя, на какое-то время, чем-то вроде места преступления? Человеческая сексуальность, твоя и моя. Быть может, ты разгадаешь нас обоих, и все закончится?
По правде говоря, я совершенно не представляю, что творится в твоей голове. Ты – настоящий, живой и такой сложный. Мне хочется, чтобы ты пристрастился ко мне, Шерлок. Как к кофеину, никотину или кокаину. Это ведь тоже лишь химические соединения, но они нужны тебе. Каждая ночь со мной должна нести опасность. Вот чего я хочу.
Прижимаюсь губами к твоему животу и чувствую подбородком жар твоего члена. Я думал об этом. Не единожды. То есть, фантазировал, представлял. Просыпался среди ночи, желая этого больше всего на свете. Самое горячее, самое несбыточное мое желание. Но теперь это – реальность, и это значимо, это отличается от фантазий. Мы оба не спим, и это важно. Мы делаем свой выбор. Осознанно.
Членосос. Почему это считают оскорблением?
Никогда еще так не боялся возможной неудачи. Желание и страх смешались, переплелись. Мне хочется, чтобы ты пристрастился к этому, потому что со мной это уже произошло.
Мне нужно успеть насладиться тобой таким, открытым и уступчивым. Не могу даже представить, что ты таким и останешься. Думаю, ты просто пока еще не разобрался, как брать на себя руководящую роль в этом вопросе, но уверен, что научишься. И, вероятно, очень скоро. Ты поймешь, что нравится тебе, а что - мне, и будешь просто указывать: вот так, Джон. Ты разве забыл? Вот так. Быстрее, помнишь? Семнадцатое апреля, Джон! Да! Вот так, и не останавливайся.
Так все и будет? Возможно. Не имею ни малейшего понятия. С тобой часто тяжело, ты требователен, и вряд ли будешь другим в этой сфере. Что ж, я не возражаю, если будет именно так. Если я по-прежнему смогу вызывать те возгласы, что срываются с твоих губ сейчас, то – да, все будет замечательно. Будет превосходно. Но пока ты еще не понимаешь, не имеешь представления, чего именно хочешь. Значит, я должен выяснить это за тебя, должен наблюдать и прислушиваться, понять, как твое тело откликается на мои действия. Я должен понять, что именно тебе нравится, и не допустить ошибки. На нее просто нет права. Это важно. Я хочу удержать тебя, хочу быть для тебя желанным.
Твои глаза открыты. Ты наблюдаешь за мной.
Господи.
Шерлок, у тебя сейчас такое лицо… Ты кажешься слегка ошеломленным. Ты… Боже. Вероятно, это самое интимное, что я вообще когда-либо видел – это выражение на твоем лице. Какая-то странная хрупкость. Хрупкость, за которой нет слабости. И, кажется, ранимость. Да. Ты кажешься доведенным до отчаяния. И немного потерянным. Ты смотришь на меня так, как будто ты меня любишь.
Стоп,
Страсть, любовь… возможно ли увидеть разницу под таким углом? Вероятно, нет. У меня точно не получится. Глядя на человека, которым одержим, видишь то, что хочешь увидеть, не так ли? Но все же… То, как потяжелели твои веки, как вздрагивают, касаясь меня, твои пальцы – ты желаешь всего этого, желаешь меня, это так явно. Очевидно! Я прикасаюсь к тебе и вижу на твоем лице удовольствие. Да, вот так. Тебе это нравится. Тебе нужно больше, и я могу это тебе дать, я хочу этого. Господи.
Как же легко превратить тебя в карикатуру на тебя самого. Но ты совершенно не такой.
Ты ведь очень многого не говоришь. А еще больше есть того, что о тебе никто не знает. Даже я. И, похоже, именно так ты собираешься показать мне свои чувства, дать понять. Быть может, неосознанно. Именно вот таким взглядом. Ты смотришь на меня так, словно я – воздух, которым ты дышишь. И когда ты целуешь меня, прикасаешься, я понимаю, что это правда. Ты – такой же человек, как и я. Просто ты тщательно это скрываешь. Смотри на меня, Шерлок, смотри, не отрываясь.
Я нервничаю, не стану отрицать. Нервничаю, но когда ты смотришь на меня вот так, я…
Я желаю тебя еще больше. Я не мечтал о подобном взгляде, никогда. Не мечтал о подобном. Но я его вижу. Шерлок, не оставляй меня больше, хорошо? Никогда. Глядя на тебя сейчас, я понимаю: ты этого не сделаешь. Я нужен тебе точно так же, как и ты мне. Ты любишь меня так же сильно, как я тебя. Это написано у тебя на лице. Все хорошо, Шерлок. Что бы ни случилось, я тоже тебя не оставлю. Мы со всем справимся.
Так, ладно. Я знаю, как это. Знаю, на что это похоже. Мне хочется, чтобы ты ощутил то же, что и я; хочется, чтобы ты растворился в этом, во мне. Я тебя удержу, я тебя поймаю. И если смотреть на тебя, то я ни капли не нервничаю.
Боже ты мой… Ты вздрагиваешь всем телом от прикосновения моих губ. Похоже, я слишком долго тянул, ты, верно, был готов к этому еще до того, как я раздел тебя. Еще тогда, когда я смотрел на тебя при свете и гладил тебя по бедру. Будь со мной, Шерлок, не отключайся. Я знаю, как это, знаю, что чувствуешь, когда тебя просто заглатывают, и я хочу, чтобы ты это испытал, но начать мне нужно с другого – мне нужно узнать все твои грани. Это как исследование, ты не возражаешь? Я поцеловал тебя повсюду, и здесь хочу поцеловать тоже.
Горячий, твердый и до странности нежный. И все это понятно, логично. Горьковато-соленый вкус смешивается с текстурой, и все так просто и ясно. Гладкость и нежность, твердость и упругость, горечь и соль и за всем этим - странная сладость. Многогранная природа кожи здесь очевиднее всего. Все так сложно, но, в итоге, на самом деле просто – это ты. Это ты, и я хочу тебя.
Мне слышно, как ты стискиваешь зубы, я чувствую, как твои пальцы сжимаются на моих руках, ты хватаешься за меня, что было сил. Твое тело вздрагивает, а дыхание замирает.