Безудержный ураган 2
Шрифт:
— Сколько же можно блуждать по этим пещерам? Ни конца ни края им не видно, — пробурчал Шаймор, когда они вошли в очередной огромный зал.
Это было, пожалуй, самое величественное помещение из всех, что им довелось здесь увидеть. Высокие стены и потолок выглядели так, будто по ним текла вода и постепенно намерзала все новыми и новыми слоями. Плавные формы создавали причудливые фигуры — так восхитительно замерзать умеет только вода. Но лед не мог сохраниться в этой теплой пещере. Скорее всего, эта отделка дело рук какого-нибудь талантливого
Другого выхода отсюда не наблюдалось. В дальнем конце залы Бруснир заметил большой круглый фонтан с фигурой ягона в центре. Его крылья были сложены за спиной, а голова опущена вниз. Глаза прикрыты. Даже издалека он походил на живого, хоть на нем и лежал тот же бело-синеватый налет, что и на других скульптурах.
Бруснир подошел ближе. Воды в фонтане не было, только застывшая, как стекло, ледяная поверхность. Коснувшись ее рукой Бруснир отступил на шаг. Ему показалось, что она задрожала под пальцами. От места, где только что лежала его ладонь, волнами разбежалось золотистое сияние. Охватив всю чашу бассейна, оно перешло на скульптуру ягона и прокатилось волнами по всему его телу, окрашивая в цвета живого существа.
К немалому удивлению всех присутствующих ягон шевельнул огромными крыльями, распахнул их и поднял голову. Его проницательные янтарные глаза внимательно заскользили вокруг.
— Зачем вы разбудили меня, люди? — спросил он, сдвинув широкие белоснежные брови при слове люди. Его голос для человеческих ушей не прозвучал — проскрежетал. И, казалось, многократно отразился от хрустальных стен пещеры.
— Твои сородичи прислали нас, — ответил Бруснир, не сводя глаз с крылатого.
Ягон хлопнул крыльями:
— Мои сородичи мертвы. Не ври мне, человек. Вы об этом позаботились.
— Твои сородичи-призраки из Гибельного ущелья, — уточнил Бруснир и повернулся к своим, протянул руку. — Дайте артефакт.
— Призраки? Из Гибельного ущелья? — переспросил ягон и забормотал себе под клюв. — Как печально, призраки… Бедные Асмутаи. Их бы освободить, да кто теперь сможет…
Ягон тяжело вздохнул.
Бруснир дождался, когда его взгляд снова станет осознанным и показал шкатулку ягонов:
— Вот, они послали нас сюда, чтобы мы уничтожили ваш гибельный артефакт. Сказали, что он уже достаточно принес зла.
— Дай мне взглянуть на нее, человек, — ягон протянул руку, и Бруснир вручил артефакт. Крылатый повертел ее, приложил к груди и отшатнулся, выгнув спину. — И правда! Эта вещица много мстила… Я помогу вам. Если кто-то из вас окажется достойным… В противном же случае вы все здесь умрете.
— Великие Боги, — закатил глаза Шаймор. — Ну что за ерунда!
— Не поймите меня превратно, — бросил на него
— Ничего-то нам не нужно знать. Сдохнем молча, ничего не зная, — усмехнулся Шаймор, нагло глядя в желтые и бесконечно уставшие глаза ягона.
— Я должен вас испытать, — пропустил его издевку мимо ушей ягон. Поднял тонкую руку и указал длинным пальцем с птичьим когтем на Шаймора. — Подойди и окуни ладонь в чашу фонтана.
Шаймор хмыкнул, но подошел и небрежно опустил ладонь в серебристую жидкость. Она была холодной и какой-то не мокрой. Вальдар почувствовал будто множество маленьких иголок впились в кожу и вытолкнули руку на поверхность.
— Ты не тот, кого мы ищем, — покачал головой ягон.
— Не очень-то и хотелось, — огрызнулся Шаймор и отошел к своим.
— Ты считаешь нас историей, — не сводя с него глаз, продолжил крылатый. — И тебе наплевать на историю. Тебя волнуют лишь трагедии настоящего. Ступай прочь, человек настоящего. Тебе недостает мудрости, чтобы проникнуть вглубь вещей.
— Я бы и рад прочь, да вот только ты пообещал нас всех грохнуть, птица истории, — вконец обиделся Шаймор.
Ягон обвел всех взглядом и указал на Кризу:
— Теперь ты.
Крозалия вскинула подбородок и бодро шагнула к фонтану, но прежде, чем опустить руку, помедлила мгновение, будто не решаясь. Магия ягонов отвергла и ее.
— Все в тебе мертво, — сказал ей крылатый. — И жизнь твоя продолжает длиться лишь по какой-то нелепой случайности. Ступай, тень человека, не позволь скорби сожрать остатки твоей Асмутай. У тебя будет шанс на искупление — не упусти его.
— Асмутай? — переспросила Криза, отступая.
— По-вашему… Как же это?.. — задумался ягон. — Души!
Кончиком крыла ягон указал на Элерию. Серебристая жидкость быстро вытолкнула ее.
— Хм… В тебе много света, потрясающего света… Но ты считаешь нас странными, непонятными и даже опасными. Ты боишься нас, только потому, что мы другие. С похожими мыслями твои сородичи рубили наши крылья, пока от нас не осталось ничего, кроме этих руин. Ступай прочь.
— Не приходило ли тебе в голову, что у меня есть причины тебя бояться? — спросила Элерия. — Не далее, чем десять минут назад, ты заявил, что всех нас убьешь, если мы покажемся тебе недостойными.
Ягон дернул щекой, покрытой легким белоснежным пушком, и промолчал.
— Так… Я между прочим ставил на нее, — шепнул Шаймор Брусниру. — Как будем защищаться от дохлой летающей ящерки, если все из нас окажутся недостойными?
— Понятия не имею, — так же тихо ответил ему Бруснир. — Будем решать по ходу дела.
— Угу, импровизировать, как всегда, — рассмеялся Шаймор.
— У нас это неплохо получается, — согласился Бруснир.
Крылатый позвал Дару.
— Ну, это сразу гиблое дело, — хмыкнул ей вслед Шаймор.