Безумие

Смирнова Кристина

Все правильно. Все, так как и должно случиться. Это то, что я называю равновесием в долбанном мире.

– Ладно, помоги мне? – Я попыталась привстать и удивленно подняла брови, увидев себя перемотанную бинтами.

– Тебя кусали, мне пришлось чистить! – Ответила Лис, на мой удивленный взгляд, подхватив мои руки и помогая принять сидячее положение.

– И ты как всегда не нежничала. – Просипела от боли в правом боку.

– За кого ты меня принимаешь?! – Смешно всплеснув руками, воскликнула, отчего я чуть опять не завалилась в горизонтальное

положение, потеряв ее руки.

– Ну, да ты права! – Сдалась эта невозможная девчонка под моим прямым взглядом.

– К сожалению, я умею только так! – Начала оправдываться она. Хотя я не в обиде, прекрасно понимаю что, только срезая участки малейшего заражения поверхности кожи и вычищая гнилую ауру можно попробовать спастись от отрешения.

– Спасибо. – Я улыбнулась ей, пытаясь отречься от боли по всему телу.

– Да не за что, обращайся, хотя нет лучше не делай этого до того как я разрожусь, а то мне порой кажется, что могу выблевать ребенка. – Она погладила себя по животу, а я встала с кровати и долго стояла, прислушиваясь к своему организму, который на удивление быстро приходил в себя.

– Блин реально нужно задуматься над тем, чтобы продавать кровь не людей.

– Ух, какая ты мерзкая и меркантильная! – Рассмеялась Лис.

– Отличный бизнес, а донора возьмем в заложники! – Внесла свою лепту и Лис. И это я то мерзкая?

– Отличный план Лис, а теперь расскажи, что тебе удалось спасти ту болезную? – Мой голос был просительным, очень просительным. – Я откинулась на заботливо приподнятую подругой подушку.

– Нет. Мне бы хотелось помочь, правда, но для этой женщины конец неизбежен. Ее аура сгнила практически вся, там не с чем работать.

– Как она себя ведет? – Я думаю, человек, который столько времени провел взаперти, должен хоть немного порадоваться за свое освобождение, даже если этот человек не видит смысла без своего тюремщика и если это так, шанс есть.

– Молчит, и я жду твоего пробуждения, может у тебя выйдет ее разговорить. Любые крупицы информации могут послужить благим целям, но она молчит и как неприкаянная раскачивается. Всевышний, как же страшно выглядит это отчаянье и эта пустота вокруг живого существа. – Шансов нет.

– Да. Ну, что ж веди. Посмотрим, что выйдет у меня. – Времени прошло не так много, но кровь не людей, действительно чудодейственный нектар долголетия. Ты буквально начинаешь чувствовать ее действие, живительную силу, которая звенящей волной омывает боль, топя ее. Чувствую, как кожа начала срастаться и только после этого я встала с постели.

Не знаю, что надеялась выяснить Лис у женщины, а я шла только за одним – попрощаться. Пытаться достучаться, пытаться объяснять бесполезно, если этого не хочет сам человек, а больше я помочь ничем не смогу, только попрощаться.

Я не ожидала, что Лис приведет меня не к палате, а к тюремному блоку, как и не ожидала того, что двери этого блока будут открыты. На мой недоумевающий взгляд Лис только пожала плечами и вошла в камеру.

В камере было

тихо и по невероятному стечению обстоятельств уютно. Бежевые обои, деревянная мебель цвета светлого дуба, мягкий ворсистый ковер перед кроватью, рядом тумбочка и красивое бра устилавшее россыпью маленьких капелек света половину стены. И женщина посреди кровати, свернувшаяся в позу эмбриона, и обнимающая свои коленки в светлых словно больничных брюках.

– Здравствуйте. – Прошептала я, пологая, что человек, который привык общаться полушёпотом, испугается громких звуков.

– Это ты? – Спросила, таким же шепотом, не поднимая головы.

– Да и меня зовут Вика. – Я неуместно потопталась, увидев одиноко стоящий недалеко стул, поднесла его ближе и присела. О чем говорить? Не знаю, да и нужны ли ей эти слова?

– А меня Роза и ты была права.

– В чем?

– Его не изменить. Мне дали возможность с ним поговорить, и знаешь, он попытался меня убить. Думает, что мне известно много лишнего. – Я посмотрела на Лис, а та только развела руками и оперлась спиной на стенку. Молчаливый наблюдатель.

– Но это не изменило ваше отношение к нему? Я права?

– Права, и изменить это уже не получится.

– Может, стоит все же попытаться? Мир не стоит на месте.

– Без него - мой мир рухнет. Его скоро убьют. Ты знала?

– Не знала, но догадывалась и я не могу за это осуждать, не имею право.

– Знаю. – Полушёпот обреченного человека, врезается в мозг, который пытается найти уйму причин для жизни, найти выход, помочь. А нужна ли эта помощь?

– Все, что я знаю это то, что Сариф называет себя первым неудачным сыном Каина. Его укусы делают отрешенных разумными, но делает это он крайне редко. Меня обращать он отказался. Это все, что мне известно. – Она замолчала, сделала несколько судорожных вздохов и, сжавшись еще больше продолжила.

– Сариф был редким гостем, но всегда появлялся только в сопровождении с рыжей ведьмой Бри. – Она приподняла голову и посмотрела на меня.

– Хорошо. – Что нужно было сказать? Что мне не нужны ее знания? Что я не затем, чтобы вести допрос?

– Не совершайте моих ошибок и окажите милость? – Женщина встает с кровати, выпрямляет свою спину, так что ее осанка принимает благородные изгибы, ровные гордые плечи и высокий рост. Я вижу, как она на доли секунд теряется от своего роста и тут-же, словно вспомнив что-то поднимает взгляд на меня.

Мне кажется, что от этих карих глаз сейчас должно вылиться куча свойственного людям с такими царскими осанками высокомерия, превосходства, но нет. Взгляд этот потухший, пустой.

– Я видела, как он смотрел на вас, перед тем как забрать. Видела этот взгляд безумца, такие не отпускают. Сломают и сами сломаются, но не отпустят. Не представляю, что вас связывает, но мой вам совет – уходите, бегите как можно дальше. Они не меняются – ваши слова, правильные слова.

Роза смотрит на меня и подходит. Встает на колени предо мной и опускает голову к полу.