Безумие

Смирнова Кристина

– Стало только хуже, там я впервые пыталась покончить жизнь самоубийством, и ад после психушки не закончился, он только начинался. Неделю во время ломки и избавления организма от наркотиков которыми лечили, приходилось насильно заставлять себя что-то есть, потом еще неделю заставляла непослушное тело выйти на улицу, просто пыталась заставить себя сделать один единственный шаг, переступить порог дома, отделяющего меня от окружающего мира. Месяц, чтобы заставить себя выйти со двора, за ворота и попытаться убедить, что там за железной перегородкой ты не ждешь меня, что нет опасности.

– День за днем, заставлять, приучать

свое тело и сознание к чему-то кроме страха и мыслей о самоубийстве. Например, к походу в магазин, к адвокату, в парк, к людям вокруг, к продаже дома в котором росла, к мысли, что все позади и стоит попробовать жить. И днем за днем видеть прошлое во снах. В кошмарах. Все эти два с половиной года. Гнать мысли о том, насколько сильно я устала от борьбы, мысли о тебе. Медленно бороться за себя, и знаешь плохо, но мне удавалось, пока ты опять не появился на горизонте, и опять все не разрушил.

Твое лицо безучастно все время рассказа, но стоит мне замолчать, как ты открываешь глаза и этот взгляд действительно грустный с нотками нежности, ты не улыбаешься, не насмехаешься над моими откровениями, и я очень надеюсь, что слышишь и понимаешь, то, что я хочу тебе рассказать. На что хочу открыть глаза, объяснить просьбу в смерти.

Твоя дрогнувшая рука на моей щеке немного напряглась и приблизила к твоему лицу, а губы прижались к моим не в страстном поцелуе, а в чем-то похожем на желание заглушить боль, разделить ее. Они не двигались, несколько секунд, облегчая, сжигая своим теплом картинки обреченности из сознания, приглушая болезненные воспоминания. Ты прервал прикосновение и нахмурив лоб, опять закрыл глаза, а я продолжила.

– И мой случай, по сравнению с проведенными годами этой женщиной рядом с отрешенным любимым теряется. – Я ерзаю на твоих коленях и неловко ссаживаюсь с них, хочу смотреть тебе в лицо, хочу увидеть в нем понимание.

– Ты для меня всегда был монстром, которым я не смогла пропитаться окончательно, сойти с ума. Но не Роза. Он изначально был ее парой, любовью всей жизни и плен искалечил критерии этой любви. Заставил ее искать в сумасшедшем, утерянного родного человека, часть себя, которую всегда будешь стараться защитить и оправдать. Но ведь любовь не должна жить к тому, кто избивает, мучает и унижает тебя, это не правильно. Она это поняла и в последний раз склонила колени перед ней. Попросила избавление от своего кошмара, чего в свое время не смогла сделать я. И знаешь, мне было плохо, ведь каким бы я не была послушным солдатом, я не убийца, но я не смогла отказать в просьбе. Приняла ее выбор. Желание избавится от губящей любви и считаю, что это правильное решение. – Ты нахмурился, и последние мои слова уже слушал, смотря в глаза.

– Ты считаешь, что ее чувства к мужу были неправильными? – Ты задал вопрос отстраненно, так словно внутри тебя что-то оборвалось, ушла нежность, ушло понимание, гордое существо внутри тебя подняло голову.

– Считаю, так же как считаю, что аморально принимать побои от своей любви, прощать их. – Я вспоминала, как женщина, сидящая на привязи, вжимала голову в плечи, в попытках защиты от нависающего тела и ее слова о том, что если ему не грубить, то бить он не будет. Ебанное смирение, попытки оправдать его поступки. Неуместные в этой ситуации лова о любви.

А Женя закаменел напротив, дыхание замедлилось, а вокруг него стали расходиться волны, вот только уже

не тепла смешанного с летним лесом, а жгучий холод, покалывающий кожу тысячами маленьких иголок. Родной злой взгляд опасно прищуренных глаз и сухих поджатых губ, которые словно пытались помешать вырваться злому рычанию. Я опешила от такой его реакции. Что я такого могла сказать, от чего он стал напоминать того с кем я попрощалась тогда в лесу недалеко от его каменного замка? И как я вообще могла забыть, что это не два разных, а одно существо?

– Ж..Женя? – Прошептала.

– А ты настолько уверена, что я Женя? – Он поднялся с кровати, выпрямился, так, словно показывал мне, насколько же он огромен. С тугим хрустом расправил плечи, подвигал головой из стороны, в сторону разминая шею, и немного наклонившись надо мной зло усмехнулся.

– Смогла разделить нас? Забыть монстра, который бил тебя? – Зло улыбнулся.

– Не забыла, я вижу это в твоих напуганных глазах и правильно я все тот же. И я сейчас очень хочу «избавления» как ты это называешь. Хочу, чтобы кто-нибудь оторвал часть меня, которая постоянно тянется к тебе. Заставляет меняться что-то здесь. – Он кончиками пальцев скользит по своим вискам.

– Неправильное чувство, как ты это назвала. И я ни знаю, любовь ли это, или зависимость, но поверь, чем бы, это ни было, я не приклоню перед этим колени, не стану умолять о избавлении. Вырву нахуй с корнем из себя, забуду. Ведь я не стану просить прощение у тебя за прошлое, увещать и доказывать то, что изменился. Не стану унижаться. Переживу, как и ты переживешь все, что произошло, заново, без меня. По твоим словам именно так и должно быть. Так правильно. – Выдыхаешь мне эти злые слова в лицо, а я не останавливаю твою злость.

Я В ПРОСТО КОРНЕ НЕ ПОНИМАЮ, ПОЧЕМУ ТЫ ПРИШЕЛ К ТАКИМ ВЫВОДАМ! Но не стану останавливать, не буду переубеждать или даже намекать, о том, что ты не правильно меня понял, ведь это блядь бесполезно! Ты уперт в своих убеждениях, а я сейчас немного испугана, твоим видом. Лучше подождать, дать тебе время прийти в себя, успокоится, а потом ты придёшь, и мы как всегда поговорим.

Я обязательно скажу тебе о том, что простила тебе все, что вжимаю сейчас голову не потому, что уж сильно боюсь, а просто это так тело реагирует на твою ярость, но позже я и с этим справлюсь.

Я скажу, что не хочу, чтобы настолько гордое существо вообще смело перед кем-нибудь вставать на колени. Скажу, что от его прикосновений я забываю, как дышать, что из его тихих рассказов поняла, что чувствуют путешественники и мне захотелось это испытать на себе. Что мне нравится прикасаться к его истинному облику, что мне нравится просыпаться на нем. ЧТО ОН МНЕ НРАВИТСЯ. Как бы это абсурдно не звучало. Нравится его тело, облепленное тугими мускулами и покрытое бронзовой кожей, мне нравится его холоднокровие, его ебанная маска, напяленная и так легко стекающая, стоит только остаться нам одним. Нравится безумие, смотрящее на меня своими ебучими желтыми огнями не причиняющее вреда, ласкающее меня. Нравится это затяжное падение в бездну с переплетенными конечностями, нравится его собственнические замашки и нравятся его поступки, выделяющие меня из толпы. А прошлое он практически стер. Заменил другими воспоминаниями, заставил смотреть на него ни как на монстра, а как на существо, которое может быть и не таким ужасным, не холоднокровным. Живым.