Безумная ведьма
Шрифт:
В то утро посещение сестры прошло как обычно – никак. Но в этот раз Паскаль не обращал никакого внимания на враждебное молчание и на, разрезающий на миллионы лоскутков, взгляд. Он болтал без умолку, на ходу придумывал кучу человеческих вещей, которыми они «занимались» в далёком детстве, из всего бреда – честно рассказывал только о родителях и о… брате. Брате, который погиб, спасая её. Правда, не от злобного Генерала Узурпаторов и его приспешницы Тьмы, в итоге провозгласившей себя Королевой Пятитэррья, а из-под колёс несущейся машины. И в момент, когда их взгляды всё-таки смогли пересечься, Паскаль умудрился
Тем не менее, сейчас он лукаво улыбался, прокручивая бокал со скотчем в руке. По бесовским волосам бегала светомузыка, а напротив – покаяться во грехах готовился генерал альвийской армии Себастьян Морган.
– Демон, Кас, я не понимаю, чего хочу больше: обнять тебя или застрелиться, – хрипло протягивает Себастьян, оглядываясь по сторонам.
Паскаль затащил его в самый настоящий центр разврата! Конечно, Баш не имел ничего против людских развлечений, особенно за последние несколько месяцев жизни в шкуре врача психотерапевта. Но, демон подери этого рыжеволосого беса, он даже не удосужился переодеться, буквально сверкая белоснежной реверенткой на весь стриптиз-клуб! Да уж, кто бы мог подумать, что именно это место Кас подразумевал под «безопасным», когда убеждал Себастьяна, что их разговор не для больничных стен, ушей и, тем более, не для Эсфирь, нуждающейся в помощи.
– Давай лучше пообжимаемся, – Кас изящно отпивает содержимое. – Твоей смерти я не перенесу, не после того, сколько сил угрохал на возвращение.
– Кстати, об этом, мы в достаточно безопасном месте, чтобы ты, наконец, мне всё рассказал? – Себастьян недовольно щурится, когда понимает – Кас вообще его не слушает, заворожённо наблюдая за полуголой девицей, танцующей на барной стойке.
– Чудесный мир, – губы растягиваются в широкой улыбке. – Как вернёмся домой, прикажу в подвалах замка организовать нечто подобное, – он неопределённо машет ладонью, указывая на пространство вокруг себя.
Себастьян недовольно покачивает головой, замечая, как несколько посетителей искоса поглядывают на святого отца, потерявшего истинный путь. Демонов пастор!
– Понятно… – бурчит Себастьян.
Он замечает, как Кас ставит стакан на подстаканник. Кажется, генерал знает какую тактику применить, чтобы новоиспечённый Король Льда наградил его вниманием. Себастьян тянется к стакану и, как по мановению волшебной палочки, Кас реагирует, стремительно перехватывая стакан.
– Имей же совесть, сын мой! Я так долго был в одиночестве и беспамятстве, что пять минут созерцания богинь мне не помешает!
– Смею напомнить, что отец Кассиэль – христианин, а не язычник.
– Да хоть прыщ на заднице ангела, ты только погляди на эти невероятные сис…
– Кас, демон тебя раздери!
– И как только Видар выдерживает твоими почти святые замашки? – жгучая бровь иронично изгибается, когда и без того короткая юбка падает с бёдер красавицы-блондинки.
– Прекратишь ты пожирать её глазами или нет? Ты, в конце концов, с хреновой реверенткой!
– Если она ещё раз так облизнёт губы, то я буду ещё и с таким же стояком!
– О, Хаос, – Себастьян закатывает глаза, залпом осушая бокал.
Ладно, ему тоже надо расслабиться, чтобы мозги, наконец, встали на место, а вслед за ними систематизировалась и память. Может, этого и добивается несносный бесёнок напротив?
Себастьян прикрывает глаза, массируя пальцами
– Расслабился? – голос Паскаля раздался особенно ясно и чётко поперёк громкой музыки.
Сначала Себастьян нахмурил брови, мол «Издеваешься что ли?», а потом… потом и вправду почувствовал, как стробоскопы насквозь просветили мозг и замшелые подвалы памяти, выскоблив оттуда самое грязное и аккуратно разложив по тёмным полочкам.
Себастьян медленно моргает, делая вдох: демон его дери, даже рефлексы обострились, делая из него не человека, вспомнившего фантастическое прошлое, а альва, наполненного силой – с острым зрением, чётким слухом и ясным сознанием.
– Я…
– Ничего не говори, – Кас болтает ладонью в воздухе, растягивая губы в понимающей улыбке. – Мне тоже нужно было время, чтобы снова «прочувствовать» себя. Может, это такой посттравматический шок для нежити?
– Клянусь, если ты сейчас не начнёшь говорить по делу – я твоим королевским лицом вытру каждый стол этого заведения, чтобы облегчить свой посттравматический шок!
– Только левой стороной, правая у меня рабочая, – фыркает Кас, складывая руки на груди.
Он вытягивает губы уточкой и слегка покачивает головой, словно взвешивая – рассказать или нет?
– Ты издеваешься что ли?! – с губ Баша слетает истерический смешок.
Обстановка всё больше напоминала работы Рене Магритта 9 .
– Имей совесть, я столько был совсем один! Дай ещё немного побыть…
– Придурком? Разбалованным мальчишкой? Человеком?
– Собой, генерал Себастьян.
И только сейчас Себастьян замечает, насколько глаза собеседника истощены. Вдруг ужасающее осознание ударяет в затылок генерала так ясно и отчётливо – Кас разбит. Похороны старшего брата и невестки, похороны сестры, обёрнутые в надежду её воскрешения, а затем – заключение в человеческом теле, обретение себя и скитание в одиночестве, не зная, выжил ли хоть кто-нибудь, выжила ли Эсфирь.
9
Рене Франсуа Гислен Магритт – бельгийский художник-сюрреалист. Известен как автор остроумных и вместе с тем поэтически загадочных картин.
И хотя для Себастьяна она значила многое, раньше – как подруга, а с недавних пор – как Королева Истинного Гнева, которую он обязан защищать ценой собственной жизни, всё же: для Паскаля она значит куда больше. Для него она – вечный ребёнок, нуждающийся в защите. Младшая сестрёнка, которую он не смог защитить.
Хаос, а как он смотрел на Видара в коридоре! Себастьян тогда пробежал мимо, отметив лишь смешное сочетание внешности и реверентки, а также взгляд полный первородной ненависти в сторону «врача». И тогда Баш, конечно, отругал себя за предвзятое мнение. Но сейчас отчётливо понимал – как только Видар всё вспомнит – Паскаль съездит ему по лицу лишь за то, что тот не сохранил его сестру. А если он будет вести себя, как заносчивый вполне себе человеческий кретин – то и того раньше. Только вот – кто знал, что произойдёт катастрофа? И что более волновало – кто решился пойти на такой ужас?