Безумные рубиновые очерки
Шрифт:
Ещё громче она захохотала, когда я в темноте врезался в угол на повороте из кухни.
– Никки, что ты творишь?!
Хитер покрепче обхватила меня коленками. От её улыбки хотелось дышать ещё глубже и чаще. Полумрак, задернутые шторы мерцали в такт бушующим за окном молниям. Я опустил Хитер на кровать и приступил к избавлению самого прекрасного, что могла создать природа, от нелепых человеческих штучек вроде халатиков и нижнего белья.
– Сама или помочь? – шепотом спросил я, расстёгивая рубашку.
Даже в темноте я увидел, как она улыбнулась
– Ты невозможен! – она тихонько посмеивалась, пока я неуклюже расправляюсь со своей одеждой.
Может, я и смутился бы, но это были цветочки по сравнению с тем, что порой происходило в этой комнате.
– В следующий раз надену что-нибудь полегче. Например, ничего, – я, наконец, добрался до кровати, снова обнял Хитер, притянул к себе и прижался губами к её шее.
Да, бывают те, кто не теряет время, но мне всегда казалось, что те несколько минут, наполненные приятным тяжёлым и прерывистым дыханием, прикосновениями и поисками ещё не покрытых поцелуями дюймов тёплого тела, приносят не меньше, а то и больше удовольствия. Как ночь перед днём рождения, как ощущение весны, когда впереди – каникулы. Приятное ожидание, лишённое первобытных инстинктов – только желание подарить друг другу то, что стоит между нежным первым чувством и звериной страстью.
Я провёл губами по её груди, взял Хитер за руку, переплетя её пальцы со своими. Я, конечно, терпеливый, но не настолько.
– Никки… Подожди… – прошептала она, тяжело дыша.
– Кого? – невнятно пробормотал я.
Она снова замолчала, продолжая тихонечко постанывать. Я же…
– Ты слышишь? – вдруг спросила она чуть громче.
Я замер на мгновение и прислушался. Только ночная тишина, наше дыхание, стук моего сердца, автомобили и апокалипсис за окном.
– Не важно, – с выдохом проговорила Хитер, снова расслабляясь по самое не хочу.
Я даже не стал осмыслять этот эпизод – мне самому в такие моменты сносит крышу, чего говорить о женщинах.
Она закрыла глаза, я почувствовал, как её – о боги, холодные! – ножки коснулись моих лодыжек, схватил ее за обе руки и…
– Стой.
– Ты что, издеваешься?
Я завис над ней, не зная, то ли злиться, то ли смеяться.
– Ты ничего не слышишь? – спросила она.
– Детка, только твой голосок. Замечу, чересчур серьёзный для момента.
Я снова поцеловал её в шею.
– Да подожди ты!
Она нервно отпихнула меня в сторону и села, прикрывшись одеялом. Я упал лицом в подушку и зарычал.
– В дверь стучат, Ник.
Я нашарил у кровати коммуникатор. Свет от экрана коммуникатора ударил по глазам.
– Хитер, два часа ночи. Кто может…
И тут я действительно услышал стук в дверь.
– Какого?.. Ты кого-то ждёшь?
– Да, конечно. Забыла тебе сказать, я пригласила в гости маму. Конечно, я никого не жду, Ник!
Я нахмурился и по-солдатски быстро натянул джинсы.
– Сиди
– Никки, – сарказм из её голоса куда-то испарился. Вместо него – волнение. – Может, ну его, пусть стучат?
Я задумался. В общем-то, почему нет? Скорее всего, люди за дверью ошиблись. У нас никогда не бывает незваных гостей. Хоук не вламывается без предупреждения. А больше у нас гостей не бывает, но всегда существует это чёртово «а вдруг?».
Я направился в коридор, представляя, что я сделаю с мерзавцем, который всё громче колошматит в мою дверь.
С мгновение я тупо смотрел на двух копов, стоявших на лестничной клетке. Одного я знал, другого видел впервые. О том, что этот парень безоговорочно предан своему делу, вовсю кричало его лицо, смахивающее на рябой, покрытый шрамами кирпич, украшенный вдобавок кривым носом.
– Николас Мерри? – спросил урод.
– Он самый, – сказал я, поморщившись. – Какого чёрта вам надо?
– Вы арестованы.
13
В спальне дышала Хитер. По стеклу полз жук. За тысячи километров отсюда кто-то чихнул. Во всяком случае, мне казалось, что я это слышу, потому как все остальные звуки внезапно пропали, точно кто-то поставил мир на бесшумный режим.
– Мда.
Может, по мне и не скажешь, но я соображаю быстро. Особенно в сложных экстренных ситуациях, когда любой другой нормальный человек может растеряться. В этот момент у меня точно отключается чувство опасности, и я иду напролом с одной только мыслью: я должен. Должен сделать свою работу, помочь тем, кто рядом и не может сам выпутаться из этого дерьма. Это хорошо работает, когда времени на раздумья нет, и нужно действовать быстро и решительно – делать хоть что-нибудь.
Сейчас же, когда я смотрел на моего старого знакомого Лютера Вайховски и его очаровательного носатого напарника, у меня в мыслях случился затор: несколько вариантов развития событий не могли договориться. Я метался между желанием дать им обоим в нос или просто захлопнуть дверь и вернуться к Хитер. Наконец, я пересилил себя.
– Могу я узнать, за что?
– Ник, тебе все объяснят в участке, – как-то умоляюще сказал Лютер.
– Э, нет, друзья, так не пойдёт, – я нахмурился. – Вы вламываетесь ко мне в дом посреди ночи…
– Мы вежливо постучали, – резко оборвал меня носатый, – хотя по ордеру имели право вскрыть дверь.
– Что?
Я понял, что перестал понимать происходящее.
– Лютер, какого…
– Ник, не усложняй, пожалуйста, – взмолился он. – Я-то знаю, что ты хороший парень, убедил Милоша с тобой по-хорошему. Делай, как он скажет, пожалуйста.
– Что случилось? – Хитер вышла в коридор, накинув на плечи мою рубашку. – Ник, что происходит?
Она посмотрела на меня таким взглядом, из-за которого хочется откусить себе что-нибудь жизненно важное, чтобы не испытывать чувство вины.