Безумный день или превратности судьбы

Руденко Елена

– А неподозрительное?
– спросила Сюзанна, с трудом стараясь сдержать смех.

– Неподозрительное тоже, - серьезно ответил садовник. Ничего мне не попадалось! А разве должно было попасться? Что должно попасться?

– Действительно, что должно было попасться?
– спросила меня Мадлен.

– В данный момент надо бы отыскать орудие преступления, сказал я.
– Возможно, убийца спрятал его в парке...

– Орудие убийства я точно не видел!
– ответил Антонио.
– А кто этот тип, что задает дурацкие вопросы?

Он окинул меня подозрительным взглядом.

–

Это судья, - пояснила Сюзанна.
– Он расследует убийство графа.

– Тогда пусть задает, - согласился садовник.
– Это его работа.

Сюзанна, которая не могла больше сдерживаться, расхохоталась. В этот момент она была еще больше похожа на Дорину.

– Думаю, надо попытаться отыскать орудие убийства, сказала графиня.

– Мадам, это будет непросто, - сказала Сюзанна.

– Она права, - согласился я.
– Убийца мог перепрятать его... закопать под кустом...

– Ужас!
– ахнула Мадлен.
– Парк большой, под каждым кустом копать можно до старости.

– Извините меня, судья, - сказал садовник.
– Но копать под каждым кустом, я отказываюсь. Я хочу дожить до старости спокойно!

Я не настаивал. Госпожа отпустила Антонио.

– Все равно от него толку сейчас никакого, - сказала Сюзанна.

– Может, поговорить с ним, когда он протрезвеет?
– спросила Мадлен.

– Бесполезно, - вздохнула Сюзанна.
– Трезвым он не бывает. Лично я его таковым не встречала.

– Совсем как мой знакомый Жорж!
– сказала Мадлен.

Следующей нашей собеседницей была дочка садовника Фаншетта. Мы застали ее за поливкой цветов. При виде госпожи она поставила лейку и сделала реверанс. Графиня дала нам возможность пообщаться с садовницей наедине. Госпожа поняла, что ее присутствие может смутить Фаншетту, и она забудет что-то рассказать. Сюзанна последовала за графиней.

– Простите, что оторвал вас от работы, - извинился я перед Фаншеттой.

– Ничего страшного, - ответила девочка.
– Я почти закончила. Но всегда, как я полью цветы, сразу же начинается дождь!

– Это такой закон пакости, - пояснила Мадлен.
– Еще он действует, когда я беру зонт от дождя.

– Прошу вас, мадмуазель, расскажите мне подробно о том, что вы делали в тот вечер, - попросил я.

– Да, конечно, я расскажу все, что знаю... Ах, как хорошо, что Керубино не убийца!
– воскликнула Фаншетта.

Мы с Мадлен переглянулись. Она была третьей, кто сказал эту фразу.

– В этот жуткий вечер я стащила с графской кухни кое-что съестное, чтобы накормить Керубино, - начала садовница.
– Дело в том, что бедный паж должен был скрываться от графа. Он спрятался в одной из беседок. В тот день Керубино удалось побыть у меня дома несколько часов, но потом пришел папочка, и пажу пришлось уйти. Вечером я решила отнести Керубино ужин в беседку, где он ждал меня. Потом мы услышали крик графини и прибежали! Ужас!.. Но когда я увидела тот нож с кровью, я все рано не поверила, что Керубино убил графа. Ему явно кто-то подсунул эту дрянь!

– В какой беседке он прятался?
– спросил я.

– В той, за деревьями, - указала Фаншетта.

–

В котором часу вы встретились с Керубино?
– задал я новый вопрос.

– Ну, примерно в одиннадцать, - ответила девочка.
– Мы не успели с ним даже поговорить... Мы услышали крик графини, и поспешили на помощь.

– По какой дорожке вы шли к той беседке?
– поинтересовался я.

– По этой, - она указала на дорожку, перпендикулярную той, по которой графиня шла на "свидание".
– Я шла из нашего домика... Еду я украла раньше, - пояснила Фаншетта.

– Когда вы несли продукты вашему другу, вы никого не видели?
– спросил я.

– Нет, - ответила садовница.
– Я сама кралась как мышь, боялась быть замеченной.

– Большое спасибо, Фаншетта, - поблагодарил я ее.

Она смутилась и сделала реверанс.

– Вы уже запугали несчастную девушку?
– услышал я насмешливый голос Фигаро.
– Она все дрожит!

– Нет, - вступилась за меня Фаншетта.
– Мы очень мило побеседовали. Недавно тут был некий Стервози, вот он был очень груб и зол, а этот господин и его дама весьма вежливы.

– Стервози явно в детстве не научили хорошим манерам, усмехнулся Фигаро.
– А если учили, то слишком уж усердно, и теперь он старательно делает все наоборот.

– Мне бы хотелось кое-что у вас разузнать, - обратился я к остряку.

– С удовольствием помогу вам, судья, - ответил он с поклоном.
– Вы ведь преследуете такую благородную цель!

– Чем вы занимались в тот вечер?
– спросил я.

– Действительно, чем?
– повторила мой вопрос Мадлен.
– Вы нам тут такого туману напустили, а о себе ничего не рассказали!

Насчет "тумана" я был согласен с Мадлен де Ренар.

– Я крался за графиней, которую принял за Сюзанну, ответил камердинер.
– Я видел, как она нашла тело своего мужа... потом прибежала моя невеста...

– А кто прибежал потом?
– спросила Мадлен.

– Мне очень жаль, но я не смогу ответить на ваш вопрос. Я был поражен увиденным и не замечал, что творилось вокруг, развел руками Фигаро.

– Охотно вам верю, - ответил я.

– Но я могу сообщить вам кое-что интересное, - сказал Фигаро.
– Когда Стервози носился по всей усадьбе, изрыгая проклятья, он тыкал всем в нос ножик, который сунули в карман бедолаге Керубино... И я узнал этот ножик, по-моему, он из какого-то набора ножей Бартоло. Он коллекционирует ножи, конечно, средства не позволяют врачу покупать шедевры, но его вещицы все же достойны внимания.

– Весьма любопытно, - согласился я.
– А он узнал этот нож?

– В том то и дело, что нет!
– торжествующе воскликнул Фигаро.
– Он сказал, что видит его впервые.

– Странно, - пробормотала Мадлен.

– Я с вами целиком согласен, Ренар!
– улыбнулся Фигаро.

– Я тоже соглашусь, - ответил я спокойно.
– Но, возможно, это действительно не его нож, подобный предмет мог быть у кого-то другого. Вы правы, это не штучный экземпляр, но дешевкой его не назовешь, вещь хорошая. Надо бы поговорить с вашим другом доктором.