Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
«Так, дело пахнет керосином. Это что еще за хмырь с горы?»
Лет ближе к пятидесяти, а то и более, росту выше среднего, худощавый. Одет неброско, но хорошо. Перчатки-шляпа новехонькие, пальто — явно пошитое на заказ, плечи широкие, руки длинные. Кашне необычное, все в цветных «огурцах». Ботинки на шикарной толстой подошве, похоже, заграничные, неформенные, сияли до рези в глазах.
«И как ловко, четко повернулся через левое плечо. Шаг, выправка. Ряженый или недавно демобилизованный», —
— Что ж, спасибо.
Как раз подлетела электричка, товарищ вошел в нее — и поехал далее, в сторону области.
«Час от часу не легче. Что это за красотка была и что, хотелось бы знать, с ней такого стряслось, что ее ищет этот хмырь в штатском? Какое отношение это имеет к Кузнецову? Кстати, вот и еще один повод наведаться к нему… а то и в вэ-чэ».
О том, чтобы навестить Акимова, который неоднократно пытался донести до него мысль, что утаенная информация — та же ложь, и Сорокина, положившего массу времени и сил на то, чтобы помочь Кольке собрать необходимые документы, последний даже не подумал.
Второй вход в помещение бывшей казармы, который вел внутрь части, для очистки совести заложили кирпичом, но дать о себе знать ее обитателям было проще простого: надо лишь, влезши на второй этаж, умаститься у подходящего окна — скажем, в туалете, чтобы лишний раз не светить свою личность. Далее, дождавшись, когда кто-то из них — Анчутка или Пельмень — появится во дворе, свистнуть или запустить чем-нибудь, если уши шапки опущены. Все, связь налажена, и спустя несколько минут можно подходить к калитке.
Факт наплевательского отношения к режиму Кольку расстраивал, но он утешался тем, что эти двое — лоботрясы, не принимавшие присягу, и потому можно. Да и к тому же бригада «летучая», а по месту постоянной дислокации не побездельничаешь: караулы, занятия по военному делу, инструктажи, гоняют и по уставу, и по строевой. А с этих двоих балбесов что взять?
Глава 3
На этот раз «связником» оказался Анчутка, вышедший на двор убирать снег.
— Вот ведь, весна на носу, а валит, как зимой не бывало, а мужики все на объектах, — отдуваясь, пожаловался он, в очередной раз грубо нарушая режим и впуская Кольку. — Чего у тебя нового?
— Да вот, с суда приехал, — пояснил тот, берясь за вторую лопату и приступая к уборке.
Старый приятель, оценив его грозовую физиономию и желваки, тучами гуляющие по скулам, моментом сообразил:
— Завернули, что ль?
— Ага.
Анчутка был настроен легкомысленно:
— Да ну и пес с ними. До лета продержишься, а там с нами махнешь в ту же Молдавию.
— Ишь ты бодрый какой. Не от нас же зависит.
— Что канитель
Было видно, что этот неосведомленный товарищ ничегошеньки в трагедиях не мыслит.
— Теперь не так просто, — печально заметил Николай, — я ж не смогу никуда податься с места прописки.
— Это да, засада, — протянул Яшка, но тотчас выдвинул идею: — Погоди, ну а одноглазый позволит? Скажем, договориться по-тихому…
— Так-то оно так, но все эти тихие договоренности, они опасные! Вот случись что с Николаичем, придет новенький начальник — и кирдык мне. Тут ведь не шутка, нарушение режима, а это реальный срок, — горестно объяснил Колька.
— Еще одна засада, — посочувствовал приятель, но снова нашелся: — Так а сколько тебе осталось-то?
— Тринадцать месяцев.
— Вот, совсем немного! А пока мы тут, можно и не отъезжая, подъедаться. Глядишь, что и наладится само собой.
— Так распределение же, с ремесленного…
Яшка, наконец, рассердился:
— Слушай, что пристал? Все плохо, все тебе не так. Ты до конца этого-то дня доживи — а ты уж планы на пятилетку строишь.
— Это не я, это ты, — привязался Колька к словам, — а вот щас врежу лопатой по горбу, для завершения дискуссии.
— Но-но. Тебе нельзя. Работай давай.
За воротами раздался автомобильный гудок, Яшка, отставив лопату, пошел открывать.
Выяснилось, что решение само едет, шикарно шурша колесами: прибыли товарищ Константинер, а за рулем — Максим Максимович. Высадив командование у начкорпуса и загнав автомобиль в гараж, Кузнецов доброжелательно спросил:
— Трудитесь? Молодцы. Николай, я так понимаю, ты с плохими вестями.
Колька уже удивлялся не тому, как Максим Максимович считывает новости с физиономий окружающих, но тому, как это ему удается при любом освещении. А ведь он старался держать свою собственную личность в тени, рассчитывая сурово и сдержанно уведомить его исключительно о встрече на платформе.
— Яша, я у тебя забираю помощничка. Один управишься или Андрея откомандировать?
— Мне некогда, — подал голос тот, — я под трактором.
— Управлюсь без чистоплюев, Максим Максимович, товарищ полковник, — лихо пообещал Яшка, нарочито громко, чтобы и в гараже, под трактором слышно было.
— Поведай, поведай свои обиды, — улыбаясь, пригласил Кузнецов, грея ладони у горячей печки, — как раз успеешь, пока чайник закипит.
Колька, стараясь не допустить ни тени горечи в голосе, сухо изложил факты, пересказал разговор с нарсудьей. Максим Максимович слушал, не перебивая, а тут как раз чайник вскипел. Заваривая чай, призвал не вешать носа: