Биомеханический барон

Чехин Сергей Николаевич

— Пообщаться? — мужчина хмыкнул. — И как — отвечает?

— Нет, ваша святость. Но я тешу надежду однажды услышать его мудрые наставления.

— Понятно, — второй дозорный махнул рукой — мол, пошли отсюда. — Как услышишь — спроси, когда его величество пожалует обратно.

— Всенепременно, ваши святости.

— Молись — и топай отсюда, — не унимался первый, явно что-то подозревая. — Мало ли, вдруг ты тут что-то вынюхиваешь.

— А может, это и есть посланец Бездны? — осклабился третий.

— Так он же в темнице.

— А если это помощник?

Вдруг этих посланцев — целая Тьма, — второй хохотнул собственной шутке.

— Надо проверить, — согласился третий. — Тем более, я тебя тут раньше не видел. Роста малого, голосок незнакомый. Ну-ка, сними капюшон.

«Самодержец всемогущий Петр Алексеевич, спаси, заступись и отведи зло, иначе ангелу твоему совсем худо станет».

— Оглох, шельма? — рассердился стражник. — Снимай капюшон, а то подсоблю.

Дозорный протянул к парнишке руку, и тут позади внезапно раздался властный окрик:

— Господа! Чем вы там в темноте занимаетесь?

Маги разом обернулись и сей же миг отбили земные поклоны.

— Госпожа Илария, — благолепно пролепетал командир отряда. — Ничего такого мы не делаем. Просто ведем дозор.

— Дозорные не торчат часами на одном месте, — сердито осадила девушка.

— Истинно так, ваше преосвященство. Мы немедленно уйдем.

Троица смерила Алексея сердитыми взглядами и удалилась. Владыка, к счастью, тоже. Следом из комнаты вышла и послушница-болтушка — должно быть, испугалась, что стражники подслушают разговор. Баронет же остался под покровом сгустившегося мрака, и как только коридор опустел, сразу юркнул в комнату отдыха.

Там на столе блестел медью и позолотой телефонный аппарат, ради которого мальчик и отправился в столь опасное приключение. Зато теперь он у цели и уже ничто не сможет ему помешать.

Наследник осторожно сел в плетеное кресло и поднес трубку к уху.

— Станция связи, — раздался бодрый девичий щебет. — С кем вас соединить?

— С газетой «Ялтинский вестник», — пробасил юнец, пытаясь выдать себя за взрослого. Но с учетом жутких помех на линии, оператор вряд ли что-то заподозрила.

— Сию минуту.

Тишина по ту сторону затягивалась, и с каждой секундой сердце все сильнее сжималось от страха. На дворе уже ночь, что если все работники ушли спать? Парнишка возился слишком долго, слишком нерасторопно, и вот результат… Победа в последний момент ускользнула прямо из-под носа, и теперь…

— «Ялтинский вестник», — послышался пьяный и прокуренный женский говор. — Хотите сообщить о важном происшествии? Если нет, то чтоб у вас язык отсох, названивать в такое время…

— Да-да, — оживился мальчик. — Хочу сообщить! Вы даже не представляете, что творится в нашей обители! Синод решил устроить самосуд над иностранным подданным! Завтра в полдень его казнят без суда и следствия только потому, что он не понравился одному из владык. Это же настоящий… этот… — от переизбытка чувств и волнения Алеша едва не забыл заученную речь, — международный скандал, вот!

— Это тянет на сенсацию, черт побери, — собеседница яростно заскрипела

пером. — А вы откуда об этом знаете?

— Я — непосредственный свидетель. Звоню прямо из дворца. Здесь не все поддерживают самосуд — вот и решили обратиться к прессе. Вы — наша единственная надежда пролить свет на это темное дело.

— Новый раскол, — девушка записала заголовок. — Нет, не так: смута среди священников. Грядет новая Схизма? Во сколько там заседание?

— В полдень.

— Отлично. Я заскочу пораньше. Бьюсь об заклад, эта новость поднимет тираж вдвое — аж до двухсот копий.

Она отключилась — ни спасибо, ни до свидания. Алексей тоже сбросил звонок и тут же поднял трубку.

— Станция связи. С кем вас соединить?

— С богадельней.

— Сию минуту.

Теперь ждать пришлось еще дольше, и мальчик хотел уже перейти к следующему адресу, но ему все же ответили:

— Вы позвонили в «Милость вседержителя». Хотите внести пожертвование или отправить к нам родственника?

— Хочу сообщить вящей волею экзарха, что завтра утром во дворце Синода пройдет раздача милостыни. Еды и пития обещается немало, так что будем зело радостны, если вы сообщите сию благую весть всем страждущим и обделенным.

— Да хранит вас Свет, — восторженно произнес собеседник. — Я немедля расскажу об этом нашим подопечным.

— Премного благодарен, добрый человек. До завтра, — сброс и новый звонок: — Соедините, пожалуйста, с полицейским участком.

— Штабс-капитан Волков слушает, — раздался строгий хриплый бас. — Что у вас случилось?

— Пока ничего. Но завтра утром в обители будут раздавать милостыню, и его преосвященство опасается, как бы не случилось давки да беспорядков. Не могли бы вы прислать к нам казачий разъезд или отряд городовых?

— Хм… — судя по скрипу, мужчина почесал усы. — В городе сейчас весьма неспокойно, каждый сотрудник наперечет. Но ради безопасности экзарха я постараюсь выделить как можно больше людей. Во сколько, говорите, раздача?

— В восемь.

— Принял, ваша святость. Все исполним в лучшем виде. Передайте Льву Николаевичу мои наилучшие пожелания.

— Всенепременно, ваше благородие. Доброй службы.

Алексей дрожащими оледеневшими пальцами повесил трубку, откинулся на спинку кресла и часто задышал, обливаясь потом. У него получилось. И даже если его схватят на обратном пути, повернуть все вспять у догматиков не получится.

Слово — не воробей, но уже выпорхнуло из клетки. Завтра здесь будет чрезвычайно весело, но это — лишь первый акт грядущей пьесы. И парнишка заслуженно считал, что отыграл свою роль на высший балл.

***

Ева еще сидела у потухшего камина, когда баронет тихонько прошмыгнул в холл. Обернувшись на звук, девушка подумала, что увидела морок. Но нет, это в самом деле оказался ее несносный братец — довольный, ехидно улыбающийся и разве что не светящийся от счастья.

— Алешка! — сестра подскочила к нему, опустилась на колени и вцепилась в плечи.