Бисмарк: Биография
Шрифт:
...
«Граф Бранденбург, равнодушный к такого рода соображениям, изъявил готовность взять на себя руководство советом, трудности возникли с подбором для него подходящих и приемлемых коллег. В списке, представленном королю, упоминалось и мое имя. Как генерал Герлах говорил мне, король написал на полях: «Использовать только тогда, когда безраздельно будет править штык». Граф Бранденбург сам говорил мне в Потсдаме: «Я взялся за это дело, но почти не читал газет. Я не знаком с политикой и могу лишь блуждать в потемках. Мне нужен поводырь, человек, которому бы я доверял и который указывал бы мне, что делать. Я берусь за это дело, как несмышленый ребенок, и, кроме Отто Мантейфеля (тогда министр внутренних дел), не знаю никого, кто располагал бы опытом и моим доверием»88.
Судьба революции в Пруссии зависела не столько от Бранденбурга, сколько от другого генерала – жизнерадостного и умного «папы Врангеля». Фридрих
...
«Ни малейших признаков мятежности. Напротив, ощущается напряженность в отношениях между рабочими и гражданской гвардией, что принесет свои плоды. Рабочие славят короля и армию и хотят, чтобы ими правил только король, и т. д.»90.
Тем временем в Вене австрийское правительство применило силу.
6 октября 1848 года начались уличные бои, и двор бежал из столицы. 26 октября австрийская армия под командованием генерала князя Альфреда цу Виндишгреца и хорватского генерала Йосифа Елачича фон Бужима открыла огонь по городу и 31 октября взяла город штурмом при значительном численном превосходстве. Две тысячи человек погибли в сражениях, несколько главных вожаков, в том числе Роберт Блюм, депутат Франкфуртского национального собрания, были расстреляны. Врангель овладел прусской столицей парадом и без жертв. Германская революция выдохлась. 9 ноября 1848 года граф Бранденбург принял решение перевести Прусское национальное собрание из Берлина в другое место, чтобы дать возможность Врангелю полностью оккупировать город.
Бисмарк предпочел остаться в Берлине, с тем чтобы подчеркнуть свою значительность, и, похоже, ему это удалось. Он вспоминал в мемуарах:
...
«Ранним утром 9 ноября ко мне пришел генерал фон Штрота, назначенный военным министром и присланный ко мне Бранденбургом для выяснения сложившейся ситуации. Я рассказал ему все, что знал, и спросил: «Вы готовы?» Он ответил вопросом: «Как одеваться?» Я сказал: «В гражданский костюм». «У меня нет такого», – признался генерал. Я дал ему слугу, и, к счастью, к назначенному часу костюм был разыскан у портного. Надо было принять самые различные меры для обеспечения безопасности министров. Прежде всего, в самом театре, помимо полицейского отряда, около тридцати лучших стрелков из гвардейских пехотных батальонов были расставлены таким образом, чтобы они могли по сигналу появиться и в главном зале, и на галереях. Это были меткие стрелки, и они могли прикрыть министров своими мушкетами в случае реальной угрозы. Предполагалось, что при первом же выстреле все, кто находился в главном зале, должны были его незамедлительно покинуть. Соответствующие меры предосторожности были приняты в отношении окон театра и различных зданий на Жандарменмаркт, с тем чтобы обезопасить министров от возможных враждебных нападений во время их отбытия из театра. Предполагалось, что даже большие массы людей, собравшихся там, смогут быстро рассеяться, как только прозвучат выстрелы» [16] 91.
Никаких выстрелов не было, и на следующий день, 10 ноября 1848 года генерал Врангель оккупировал Берлин, положив конец революциям в Пруссии, как оказалось, навсегда. А что же Бисмарк? На другой день он отправил брату письмо, которое, наверно, и сегодня может взволновать читателя:
...
«Я лоботрясничаю здесь отчасти как депутат нашего дворянского собрания, отчасти как придворный и парламентский интриган. Ничего особенного не происходит, кроме беспрерывного разоружения Берлина, в процессе которого обследована половина районов и собрано восемьдесят – девяносто процентов оружия. Пассивное сопротивление служит лишь
В тот же день король Фридрих Вильгельм IV выпустил прокламацию с обещаниями своим подданным конституции:
...
«Пруссаки! Я еще раз твердо заверяю вас в том, что ваши конституционные права не будут ущемлены. Я все сделаю для того, чтобы у вас был хороший конституционный король, и мы вместе построим прочное и стабильное здание, под крышей которого наши потомки будут жить веками гармонично и свободно во благо нашего прусского и германского отечества. Да благословит вас Господь!»93
16 ноября Бисмарк написал Иоганне94:
...
«Вчера я был приглашен на обед королем. Королева была по-английски любезна. Я подобрал с ее швейного стола лоскуток и посылаю тебе, чтобы ты не ревновала… Потом король позвал меня на аудиенцию, длившуюся около часа в его кабинете или, вернее, спальне, которая едва больше нашей маленькой комнаты. Венценосцы живут вместе в городском дворце в довольно стесненных условиях. Среди всего прочего он инструктировал меня доводить до сведения всех значимых персон то, что он будет придерживаться данных им обещаний, и разумных и неразумных, без лишних вопросов и задних мыслей, но намерен скрупулезно отстаивать права короны, пока у него есть хоть один солдат и опора в Пруссии»95.
Через много лет Бисмарк, характеризуя короля Люциусу фон Балльхаузену, отозвался о нем весьма нелестно: «Человек ненадежный… если его схватить, то в руке останется одна слизь»96.
5 декабря 1848 года Прусское национальное собрание было распущено, и Фридрих Вильгельм IV исполнил обещание: дал стране конституцию. Хотя это и была oktroyiert, октроированная, то есть дарованная сверху, конституция (король заявил, что сложившиеся обстоятельства не позволили действовать согласно запланированной процедуре)97, ее никак не назовешь уж совсем реакционной. Она гарантировала: равенство всех пруссаков перед законом (статья 4); личные свободы (статья 5); неприкосновенность жилища и собственности (статьи 6 и 8); свободу вероисповедания (статья 11); беспрепятственность обучения и исследований (статья 17). Каждый гражданин мужского пола старше 24 лет, проживавший в своей общине не менее шести месяцев и не подвергающийся судебному преследованию, имел право голоса (статья 67). Согласно конституции, в нижнюю палату избирались 350 депутатов сроком на три года (статьи 66 и 70). 250 человек, имеющих право голоса, избирали одного выборщика (статья 68), а выборщики избирали депутатов по районам, организованным таким образом, чтобы один район представляли по крайней мере два депутата (статья 69). В верхнюю палату избирались 180 представителей провинций, графств и округов сроком на шесть лет (статьи 62–65).
С другой стороны, дарованная конституция совершенно не затрагивала государственное устройство Пруссии. Четыре статьи закрепляли его в прежнем состоянии «железного королевства», которое сохранилось до 1918 года. Король оставался верховным командующим армией (статья 44). Он занимал и прежние гражданские посты, если закон не предписывал иное (статья 45). Король по-прежнему имел исключительное право объявлять войну, заключать мир и подписывать договоры с иностранными державами (статья 46). Мало того, ему предоставлялось право распускать любую из палат (статья 49)98. Таким образом, монарх удерживал за собой привилегию управлять стержнем государства – армией и основными государственными службами, по своему усмотрению назначать и снимать с должности министров и армейских чинов. Основной закон, поправленный конституцией 1850 года, исключившей равный избирательный ценз и связавшей его с состоятельностью избирателя, просуществовал до 11 ноября 1918 года, когда монархию заменила республика.
Параграфом 3 указа от 12 октября 1854 года было утверждено неограниченное право короны назначать членов палаты лордов или господ в знак «особого высочайшего доверия»99. По сведениям Хартвина Шпенкуха, приведенным им в историческом описании прусской палаты господ, в период между 1854 и 1918 годами монархи ввели в ее состав 325 избранных лиц. Членство в палате господ возвышало всякого рода простолюдинов до уровня служивого дворянства нового конституционного королевства, но и вознаграждало дворян, отличившихся на гражданской или военной службе королю. Прусская палата господ напоминала современную британскую версию в гораздо большей степени, чем можно было бы предположить, а по своему составу даже превосходила ее. В период между 1854 и 1918 годами университеты представили королю сорок профессоров для назначения пэрами, а еще двадцать одного профессора кайзер назначил персонально. Конечно, прусское академическое пэрство несопоставимо с пожизненным пэрством ученых, определяемым британским премьер-министром; важное отличие состояло в том, что две трети кандидатов номинировались университетами. В числе шестидесяти одного профессора-пэра были такие известные имена, как теоретик христианского государства Ф.Ю. Шталь (1802–1861), экономисты так называемой новой исторической школы политэкономии Адольф Вагнер (1835–1917) и Густав Шмоллер (1838–1917), историк Ульрих фон Виламовиц-Мёллендорф (1848–1931)100.