Бизнес - класс
Шрифт:
– С чего бы это?!
– Да с того. А вдруг в другой раз не смолчишь. Спокойней тебя убить. Так-то.
– Что значит "убить"? Зачем убить?
– пролепетал Рейнер, отворачиваясь к окну. Тельце его вроде само собой принялось подрагивать. И столько беспомощности проявилось вдруг в нем, что Коломнин не выдержал той игры, что сам же и затеял.
– Женя, я ведь на самом деле не охотник, - признался он.
– Я с Салман Курбадовичем сейчас работаю.
Рейнер не обернулся. Просто затих. Даже трястись перестал.
– Понимаешь, чечены эти, что тебя пытали и Тимура убили,
– И теперь процветают безнаказанные. Больше того - если мы их сейчас не победим, тогда и месторождение Фархадова разорится. А это, не тебе говорить, сколько людей. Мы договорились с милицией, но им нужны улики.
Он прервался, дожидаясь реакции. Ее не было.
– Твои показания нужны. Позарез, понимаешь? Я все продумал. Мы тебя не подставим. Привезем в Томильск. Допросят. И тут же увезем назад. Никто, кроме меня и Виктора, как не знал, так и не будет знать, где ты.
– А сейчас кто знает?
– глухо произнес Рейнер.
– Говорю же: только я и Виктор. А вообще, как только дашь показания, их пересажают. Так что тебе и вовсе бояться нечего будет. В Томильск дорогим гостем приезжать станешь.
– Тебя когда-нибудь пытали?
– Нет. Но если бы со мной, как с тобой, я бы отсиживаться не стал, Коломнин обошел его, требовательно тряхнул.
– Тогда давай спать.
– Что?!
– Ты ж охотиться приехал. Вот завтра с утрева и тронемся. Спать что-то жутко тянет. Ты на кровати ложись, а я на полу постелю. Ничо, я привык. Когда и один на полу ложусь, - тараторя, Рейнер сноровисто разобрал диван. Кинул скатку себе на пол. Стремительно разделся и, явно торопясь избегнуть новых вопросов, нырнул под одеяло.
– Так что по нашему разговору?
– Коломнин слегка потеребил лежащего.
Ответа он не дождался.
Наутро Коломнин проснулся от звука ритмичных ударов. Сидя за столом, Рейнер кухонным ножом рубил свинец, - готовил заряды картечи. Тут же стояло привезенное ружье, - очевидно, подверглось проверке. Был Женя не то что хмур. Скорее - не по-утреннему задумчив.
– Пора, - объявил он. Коломнин, хоть и хотелось еще с часик поспать, рывком соскочил на пол. И - поймал на себе внимательный, исподволь взгляд.
Наскоро перекусив, вышли из дома. Но даже на улицу доносился могучий храп изнутри, - водитель все еще отсыпался после автопробега.
У крыльца стоял снегоход "Буран", возле которого крутилась тронутая паршой лайка.
При виде хозяина собака принялась нетерпеливо повизгивать. Лизнула подставленную руку. Но Рейнер, к несказанному огорчению пса, ухватил ее за ошейник и затащил в дом, где и запер. Удивленный Коломнин быстро замотал рот шарфом, - стояло не менее двадцати пяти градусов. Сам Рейнер, несмотря на отчаянный мороз, вышел в тулупчике на распашку.
В сумрачном рассвете потихоньку проявлялись соседние, полуразваленные бараки. На ближайшем вообще оказалась снесена часть крыши. Но из-под нее струился дым. Удивительно, но там жили люди. Меж бараками возвышалась водонапорная башня, на крыше которой было что-то нахлобучено.
– Гнездо это под снегом. Аист сюда каждую весну прилетает. Красивый такой. Но - нахалюга! Целыми
– С Богом!
Они углубились в тайгу, свернули с ухоженной трассы на порошу. Коломнин оглянулся, - кругом тянулся лес, и ничто больше не указывало на близость человеческого жилья.
Минут через тридцать, попетляв, Рейнер заглушил снегоход.
– Здесь оставим, - объявил он.
– Дальше на "Буране" не проедешь. Пешком погуляем. В самом деле тайга загустела. Сумрак в чаще неохотно отступал перед нарождающимся днем.
– А найдем?
– опасливо засомневался Коломнин.
Рейнер недоуменно оглянулся, - он попросту не понял вопроса.
– Да нет, это я так.
Пожав плечом, Рейнер двинулся первым. Коломнин поплелся следом, старательно глядя под ноги.
– Тебе страшно здесь не бывает?
– произнес Коломнин, пытаясь звуком собственного голоса заглушить собственный, нарождающийся страх, - тайга его откровенно пугала.
– Страшно? Это в тайге-то?
– Рейнер по-особому хохотнул: то ли удивляясь предположению, то ли напоминая о вчерашнем разговоре.
– Хотя всяко бывало. Тут по декабрю заплутал как-то. И так, и эдак. День истоптал. Вышел - не поверишь - к цыганскому табору. Они возле соседнего райцентра на краю тайги встали. Это аж за двадцать километров забрел. А ночь на подходе. Оставайся, смеются, все равно от нас никуда не уйдешь. У нас, мол, место заколдовано. Старуха там была такая. Ага, себе думаю: как же, - не уйду. Держи карман. Пошел. Только через три часа и впрямь опять на них вышел. Круг, понимаешь, оказывается, описал. Ну, что за напасть? А эти гогочут: ложись, мол, к костру. Ну нет вам, здрасте: чтоб я в своей тайге и не вышел? Опять пошел. Другие ориентиры взял.
– Это все по ночи?! И - дошел?
– Дошел-таки. Только сперва под лед провалился.
– Как под лед?
– при одной этой мысли Коломнина охватил озноб.
– Да река попалась подзамерзшая. Не доглядел по темноте.
– И как?
– Да ничо. Костерок развел. Одежду поснимал живо. Подсушил кое-как. А там и - до дома. Главное - цыганский сглаз преодолел. Потом подсчитал - это я километров с пятьдесят, считай, накрутил. А то еще как-то волки достали. Такие приставучие попались... О, глянь-ка!
– Рейнер вдруг остановился возле кустарника, взял в руку надломленную ветку. Лизнул. Достал скотч, собираясь обмотать.
– Весна вот-вот, - сообщил он растроганно.
Коломнин с восхищением разглядывал худенького, субтильного с виду человека. А на самом деле удивительно выносливого и бесстрашного. Представил себя вот так одного в ночной тайге и - непроизвольно придвинулся поближе.
– Женя! Надо что-то решать насчет чечен. Посмотри, какой ты в тайге великан. А в жизни...
Рейнер не вздрогнул. Не обернулся. Разом закаменел.
– Разный это страх, - пробормотал он.
– Любой страх - это всегда страх. Его преодолевать надо. Как хочешь. Но я без тебя не уеду, - стараясь выглядеть решительно, объявил Коломнин.
– Не могу уехать. Слишком много от этого зависит.