Благословение (Озарение)

Деверо Джуд

И тогда Джейсон вручил ей тяжелую темно зеленую сумку. Приоткрыв ее, она увидела нечто великолепное.

–  Откуда вы узнали, что я люблю светло лиловый цвет?
– тихо спросила она.

–  Интуиция. А теперь идите, покормите Макса и уезжайте.

–  Мистер Уилдинг, вы моя прекрасная фея, - воскликнула, улыбаясь, Эйми, и тут же прикрыла рот рукой, пожалев о слове «прекрасная».
– О, я вовсе не имела в виду…

–  Идите же!
– приказал Джейсон.
– Немедленно.

Схватив Макса из его рук, Эйми побежала в дом, и все трое улыбались.

Глава 11

Как

только Эйми уехала с Дэвидом, Джейсон тут же позвонил отцу. Когда отец взял трубку, Джейсон удивился послышавшемуся в ней шуму.

–  Что у вас происходит?
– почти крикнул Джейсон.

–  Уж не мой ли это сын, новообращенный гомосексуалист?
– спросил Бертрам Уилдинг.
– Как дела на «голубом» фронте?

Джейсон закатил глаза к небу и в очередной раз поклялся убить брата.

–  Брось свои шутки, папа, и позови мою секретаршу.

–  Черри?

–  Что? Я плохо тебя слышу. Нет, вишни мне не нужно. Мне нужна Паркер.

–  Черри Паркер, старина.

–  А… Верно. Я знал это.
– И ведь действительно знал, сказал себе Джейсон. Он смутно вспоминал, что именем Черри называли какую-то ледяную женщину, похожую на Паркер.
– Ты можешь позвать ее к телефону?

–  Разумеется. Я думаю, она на кухне с Чарли.

Отец положил трубку, и Джейсон услышал его шаги по деревянному полу.

–  Черри?
– прошептал он.
– Чарли?

–  Да, сэр, - прозвучал голос Паркер, и даже ценой собственной жизни Джейсон не мог бы представить себе более неподходящего для нее имени, чем Черри.
– Что я могу для вас сделать?
– Поскольку Джейсон молчал, она сказала:

–  Простите. Я провела слишком много времени в Кентукки.

–  Ладно, ладно, - пробормотал Джейсон, не зная, что ей ответить.
– Вы мне нужны, надо кое-что сделать.

–  Я так и предполагала. И была уверена, что это не случайный звонок.

Джейсон на секунду отвел руку с телефоном и посмотрел на него. Когда со всем этим будет покончено и он вернется в Нью-Йорк, он примет меры, чтобы привести свой персонал в обычную форму.

–  Я продиктую вам перечень игрушек, которые нужно купить. Я хочу, чтобы вы завернули их в белую китайскую шелковую бумагу и обвязали красной или зеленой лентой. И наклейте на подарки этикетки, говорящие о том, что они от Санта Клауса. Усвоили?

–  Довольно легко, - отозвалась Паркер. На лице Джейсона снова появилась гримаса. Его секретарша действительно стала слишком дерзкой.

–  Доставьте их в дом, где я остановился, в сочельник и положите под елку.

–  Понятно. А как я попаду в дом?

–  Я оставлю ключ под дверным ковриком.

–  О, радости и безопасности жизни в маленьком городке! Как я упустила это из виду!

–  Паркер, когда мне понадобятся ваши комментарии, я обращусь к вам за ними.

–  Да, сэр, - ответила она, но покаяния в ее голосе не было слышно.
– Что-нибудь еще?

На секунду Джейсон испытал некое чувство вины за свою вспышку. Сказать по правде, слишком многое в его упорядоченном мире проходило мимо него.

–  У вас есть платье для завтрашнего вечера?
– спросил он, пытаясь смягчить свой диктаторский тон.

–

 Вы купили мне его, очень дорогое.

–  Хорошо, - одобрил Джейсон. Потом, не зная, что сказать еще, и услышав в трубку смех на другом конце провода, не попрощавшись, отключил телефон.

И тут же сделал еще один звонок, пригласив собеседника к себе.

–  Так, так, так, - проговорила Милдред Томпкинс, когда Джейсон с Максом на рука открыл ей дверь.
– Так, значит, вы и есть тот самый ангел, о котором так много говорит Эйми. Да не стойте же в дверях, дайте мне войти в дом, здесь холодно.

–  Вы ведь не скажете ей, не так ли?
– спросил Джейсон, и это прозвучало, как просьба маленького мальчика не говорить матери о его проказах.

–  О том, что ее «голубой» ангел хранитель в действительности один из богатейших людей в мире?

–  Не совсем так. И, прежде чем вы спросите, я скажу вам, что я вовсе не миллиардер.

–  Иди сюда, дорогой, - позвала Милдред внука, и тот потянулся к ней.
– Так, может быть, вы скажете мне, что здесь происходит? Почему вы маскируетесь под гомосексуалиста, когда мне известно, что вы не пропускали ни одной юбки в Абернети, когда учились здесь в институте, и что у вас много «домов» по всему миру?

–  Я смотрю, вы совсем не изменились, - улыбнувшись, сказал Джейсон, очарованный зрелищем глянцевой массы волос на голове Милдред. Их пряди переплетались в замысловатый узор прически, которую не нарушил бы даже ураган.
– И по-прежнему всюду суете свой нос.

–  Я заинтересована в судьбе Эйми, - просто ответила Милдред.
– И желаю ей всего только самого наилучшего.

–  После Билли здесь нет никого, кто мог бы дать ей это?

–  Это был удар судьбы, и вы это знаете. У моего сына могли быть свои недостатки, но он сделал в своей жизни одно хорошее дело: женился на Эйми и произвел вот этого ребенка.
– Она обняла Макса, поцеловала, отвела его руки от своих очков и продолжила:

–  Нет, я не права. Он сделал еще одно хорошее дело. В ночь своей смерти Билли был пьян, очень сильно пьян, и гнал на машине со скоростью под шестьдесят миль по старому извилистому Прибрежному шоссе. Но оказался достаточно трезв - и достаточно добр, - чтобы направить машину в дерево вместо автобуса, полного детей, возвращавшихся с бейсбольного матча.

–  Билли мне всегда нравился, - мягко сказал Джейсон.

–  Я это знаю, и вы всегда были добры к нему. Вот почему я пришла сюда, чтобы увидеть своими глазами, как вы уживаетесь с Эйми. Эйми - лучшая из женщин. Она видит хорошее в людях. Поймите меня правильно: она не из тех идиоток, которые думают, что любой, у кого нет хвоста и рогов на голове, хороший человек. Эйми умеет видеть хорошее в человеке, в котором другие его не видят. И ее вера в людей заставляет их очень стараться быть лучше. Может быть, если бы Билли не умер, она сделала бы из него что-нибудь хорошее. Но тогда… О, лучше не говорить о покойном плохо. Билли оставил после себя прекрасную жену и Макса.
– Милдред вскинула голову.
– Ну а теперь вы хотели рассказать мне о том, что происходит и почему вы живете у моей невестки в этой старой развалине?