Благословенный 2

Коллингвуд Виктор

— А чем прикажете делать изоляцию? –почтительнейшим образом спрашивает Петров, записывая за мною свинцовым карандашом в блокнот.

— Лабораторные образцы можно изолировать и вощеной бумагой, а вот что посерьёзнее — уже нужна каучуковая изоляция.

— Каучуковая?

— Да, такое вещество. Недавно доставили нам партию из Бразилии, теперь господин Севергин практикуется в вулканизации. Как будут положительные результаты, сразу надобно заниматься изоляцией медных проводов. Как у вас обстоит дела с электрическим телеграфом?

— Весьма преизрядно: модель работает в полном соответствии с вашим предсказанием!

—

Отлично. Надо продумать, как ловчее делать все его компоненты массовым порядком, да и налаживать дело.

— Это устройство заменит оптический телеграф?

— Да, и, как вы, конечно же, понимаете, оно будет лишено многочисленных недостатков этого устройства. Засим, на сегодня, всё. Не смею задерживать, Василий Владимирович!

Петров поднялся, затем, будто борясь сам с собою, неуверенно посмотрел на меня.

— Ваше Высочество, — нерешительно произнёс он, — а можно мне поинтересоваться…

— Конечно. Вы что-то не поняли и хотите уточнить?

— Нет, вопрос не касается научной работы. Вот вы в своих грёзах видели и мне говорили, что дамы будут служить наравне с кавалерами, и притом достигать самых высоких постов, вплоть до министерских! Неужели, и вправду, так будет?

Так-так. Похоже, товарищ-то смекнул, что мои научные знания вовсе не возникают из каких-то грёз, а получены в предшествующей жизни!

— А что же вас так удивляет? Ведь у нас теперь главное лицо во всей державе — императрица, сиречь женщина. Академией наук заведует женщина же. Что же тут хитрого?

— Но, право же… Екатерина Романовна, не говоря уже о государыне императрице — явление уникальное исключительное! Вы же говорили всё так, будто дамская служба наравне с кавалерами это дело общераспространенное и обыденное….

— Даже если так и есть — что же с того?

— Странно…

— Это весьма выгодно. Вы женаты?

— Да, Ваше Высочество!

— Ну, вот и подумайте, как было бы, получай ваше семейство два жалования вместо одного!

— Но, как же скажется служба в присутственном месте на женской нравственности? — поражённо вопросил Петров. — Уж я не поминаю даже про работу на мануфактурном заведении!

— А нравственность надобно укреплять воспитанием, а не запретом появляться на улице! И, примите во внимание — безделье и праздность наипаче влекут вред нравственному состоянию, что мне неоднократно сказывал генерал-аншеф Суворов, наблюдая состояние вверенных ему войск… А к особам женскага полу это в полной мере относится. Когда голова занята делом, глупым мыслям в ней места не найдётся. Так что, да: будут ещё и дамы-служащие, и заводские рабочие и учёные. И премьер-министры будут! Мы, конечно, сие навряд ли увидим, но дети наши — вполне!

— Скорее ваши, чем мои… — ошеломлённо проговорил учёный, собирая свои записи.

Я же обратился к маркизу, благодушно сидевшему рядом, и слушавшему наш разговор, не понимаю при этом не слова.

— Как сегодня прошло погружение в сомнамбулический сон? Мне показалось, что мастерство ваше растет день ото дня!

Маркиз польщённо улыбнулся.

— Да, мне удаётся довольно уверенно погружать вас в требуемое состояние. Я с удовольствием участвую в этих сеансах, описываю каждый из них. Публикация этих наблюдений произведёт настоящий фурор!

Ээээ, друг… Вот это совсем ни к чему; ну-ка, осади!

— Маркиз,

об этом не может быть решительно никакой речи! Всё, происходящее здесь, абсолютно конфиденциально, как мы с вами уже ранее говорили!

— Но, Ваше Высочество! Мы говорили про недопустимость разглашения сведений, получаемых посредством сомнамбулического сна, но не о методике такого погружения, что показывает теперь такой превосходный результат!

— Ну, о методике — пожалуйста. Можете написать, не раскрывая никаких имён. Только предварительно покажите всё мне. И, вот что ещё, маркиз: публикация будет возможна только после моего воцарения!

В общем, на том и порешили.

* * *

Постепенно я нащупал некий порядок работы с научными открытиями и изобретениями. Сначала с помощью маркиза Пьюсегюра и моих четырёх учёных секретарей я извлекал из собственных мозгов различную информацию, могущую быть полезной для прогресса науки. Затем полученные сведения распихивались по шести учреждениям: то, что относится к механике, направлялось в Технический центр Собакина и Кулибина; всё касательно химии отправлялось в «Лабораторию новейших химических исследований», где работали Лавуазье и Севергин, относящееся к медицине и санитарии — к Самоловичу, в Морской госпиталь, сведения о полезных ископаемых — в Горное училище Санкт-Петербурга, немногочисленные сведения в области постройки паровых двигателей направлялись на завод Хорнблауэра; данные в области сельского хозяйства и производства различных бытовых предметов передавались в Вольное экономическое общество, и, наконец, всё, относящееся к электротехнике, отправлялось в «Вольтову лабораторию». Надо сказать, что последняя область получила, пожалуй, больше всего различных сведений, что обещало существенный прогресс. Иногда из глубин моего подсознания всплывали какие-то сведения из географии, металлургии или судостроения, но это случалось нечасто — такими вещами я в прошлой жизни целенаправленно не занимался.

Обычно на следующий день после сеанса гипноза мы устраивали совещание с учёными секретарями, разбирая полученные сведения. Дело в том, что информация, которую я выдавал под гипнозом, всегда требовала уточнений: задача моих 'учёных секретарей и заключалась в том, чтобы вовремя задать мне, находящемуся под действием гипнотических чар, грамотные уточняющие вопросы. Иногда им это удавалось, иногда нет; поэтому после сеанса я всегда перечитывал и заданные мне вопросы, и данные мною ответы, чтобы оценить, не стоит ли ещё порасспрашивать меня о тех или иных открытиях, и какие именно вопросы надобно задавать. Так создаются материалы для следующего сеанса гипноза — секретари заранее узнают, какие вопросы надо будет мне задавать.

Я эти совещания использовал ещё для того чтобы выяснить, как идёт прогресс в наших лабораториях и центрах.

— Так, господин Севергин, как обстоят дела с вулканизацией каучука? Да вы сидите, сидите!

Василий Михайлович, подняв свои записи, отвечал:

— Мною и моими сотрудниками произведено более сотни опытов с обработкою каучука чистою серой. При дозировке серы в размере одной двадцатой от массы латекса нам удалось получить стабилизированный каучук, не расплавляющийся от нагрева. извольте видеть — вот образцы!