Благословите уходящих
Шрифт:
— Спи, — прошептала женщина срывающимся голосом. — Они тебя уже не смогут разбудить.
Под бесцветным взглядом, полным не пролившихся слез, офицеры попятились.
— Нам некуда уходить, — твердо сказала бывшая мать.
— Император сохрани — только и смог прошептать мордиец.
А из ремонтных ангаров доносились звуки работающих станков, ополчение вооружалось в меру сил и возможностей. С лязгом падали рядом со станками заточенные стальные пруты. Наваривались на технику шипы и площадки для бойцов. Укреплялись кабины, стекла армировались металлической сеткой. На заправщиках
Утром со стометровой башни управления полётами стали видны передовые отряды наступавших сил Хаоса. Колонны грубо раскрашенной бронетехники, подобно клещам охватывали обречённый космопорт. Из грузовиков хлынул поток завывающих нелюдей. Ударили сотни барабанов, и, вторя им, множество глоток извергло вой, пронзивший утреннюю тишину.
И вот первые враги вплотную подошли к выкопанным по периметру взлётного поля рвам. Самые смелые и наглые сунулись на узкие проходы между провалами в земле.
И тогда из небольших окопчиков стали подниматься одинокие фигурки.
Седой старик с растрёпанной бородой, чумазый мальчишка десяти лет, хрупкая девушка с неровно отрезанными волосами и ещё десятки подобных…
Старик как будто прислушался к чему-то, посмотрел в глумливо исковерканные хохотом хари вчерашних людей и коротким расчётливым движением выстрелил из ракетницы в глубину рва. Ярко-красный шар, рассыпаясь искрами, канул в глубине… С рёвом разбуженного дракона из провала хлестнули языки пламени. Космодром опоясало огненное кольцо. Пламя вздымалось на сотню метров, а густой дым уходил вверх на километры.
И за черной стеной дыма всё отрывались от посадочных полос челноки с беженцами, стартуя к трем транспортам, зависшим на орбите.
Мятежники подгоняли цистерны, но тушить прометиум водой — занятие бессмысленное. Только клубы пара разбавили сплошную черноту. И тогда в ход пошла пожарная техника. На огромные красные машины обрушились снаряды последних ‘Василисков’. С орбиты давали достаточно четкую картинку для корректировки стрельбы, и с десяток машин не дошел до цели. Но вот уже в темноте с ревом ушел последний челнок, унося последних счасливчиков. ‘Василиски’ открыли беглый огонь, щедро расходуя остатки боекомплектов. А через полчаса грузные транспорта ушли с орбиты, лишив защитников корректировки. Впрочем, она была уже не нужна — снаряды вышли полностью.
Когда начало светать, у ворот ангара стояли трое и тихо разговаривали. Полковник мордийцев, чисто выбритый, в отглаженной форме с начищенными эполетами, только Император знает как его денщик умудрился привести форму в полный порядок — хоть сейчас на парад. Подполковник СПО в мятой рабочей форме, и грузный гражданский. За спиной в воротах метались огни сварки — там заканчивали последние приготовления. Из неприметного здания медпункта появился гвардейский медик. За ним вышли несколько гражданских врачей и пошли к ангару. Последняя вышедшая вдруг присела у двери и прижала к лицу ладони — даже на расстоянии было видно, как у нее затряслись плечи. Двое коллег, обняв женщину, начали ее успокаивать. Через несколько минут медики вместе пошли дальше к ангарам.
— Господин полковник, всем неспособным
— Что там с ней?
— Акушерка… Ей особенно тяжело далось.
— Сам как?
— Норм… — под взглядом командира медик замялся. — Погано… Но и осталось немного. Прошу разрешения начать бой в первой шеренге.
— Не разрешаю. В первой будешь помехой. Иди в строй.
— Так точно, — четко развернувшись, врач побежал к полку. Над рокиритом разнесся быстрый стук подкованных каблуков.
— Что ж, господа, все обговорено. Действуем по плану. В Свете Его увидимся, — полковник протянул руку собеседникам. В неверном свете раннего утра и проблесках сварки из приоткрытых ворот ангара переплелись в пожатии три руки.
Пламя боролось за жизнь, но пожарная пена душила его. И не было больше снарядов разбить эти красные машины. Вот стена огня стала всего в рост, и из-за нее уже слышался рев озверевших культистов. Полковник спокойно смотрел, как все ниже и ниже опускается огонь, давший им лишние сутки. Когда пламя снизилось ещё, хорошо поставленный командный голос прорезал воздух.
— Штыки примкнуть, гранаты приготовить.
Строй за спиной зашевелилcя. Воины Мордии разгибали усики на гранатах и примыкали длинные штык-ножи.
Сквозь низкое, всего по колено, пламя начали проскакивать хаоситы.
— Гранатами бей! — Чугунные кругляши выкосили первые ряды нападающих, но перепрыгивая через горящие трупы, все лезли и лезли закопчённые люди…
Синие шеренги, блистая золотом эполетов, приняли удар прущей чёрной массы. Немного изогнулись, подались назад и застыли. Намертво.
Беснующаяся лилово-чёрная масса выла, извивалась, но не могла преодолеть тонкую стену синих с золотом мундиров.
Колдуны нападающих взвыли и позади мордийского строя бетон вспух гнилостными пузырями. Лиловые бестии, извергая пламя из пастей, бросились на спину стоящим насмерть мордийцам. Различимый даже в хаосе рукопашной голос отдал приказ, и, словно на параде, стена солдат перестроилась в плотное каре, опоясанное штыками. Чёрная волна, упиваясь кровью, обхватила синий риф. Теперь остатки полка дрались в полном окружении.
Демоны рвались по головам культистов к плотному строю и стекали обрывками экзопламы под ударами штыков и лазерными импульсами. Озверевшие хаоситы по телам своих и чужих прорывались к линии штыков, чтобы упасть в бруствер тел, у ног сынов Мордии. Под выстрелами и ударами гвардейцы падали один за другим, но на смену павшим из глубины строя вставали другие. Разрывы гранат на короткое время расчищали пространство, давали перестроиться и, сократив территорию, уплотнить строй, но уже следующая волна опять выбивала бойцов. Вот в бой вступил последний резерв — штабной взвод. Взревел пиломеч полковника. Чистым звонким голосом завел литанию знаменосец, поднимая выше простреленное знамя полка. Но следующий приступ накрыл синий островок, и знамя, покачнувшись, скрылось в бурой массе нелюдей.