БЛАЖЕННЫЕ ПОХАБЫ
Шрифт:
Например, в каноническом Новом Завете нет призывов отбросить стыд, а христианские апокрифы буквально пестрят такими призывами. В «Деяниях Фомы» (вторая половина III в.) героиня заявляет: «Что я не прикрыта – это оттого, что покровы тления спали с меня; а что я не стыжусь – это потому, что деяние стыда взято от меня» [XLIX] . В коптском «Евангелии от Фомы» Иисус говорит: «Если вы откажетесь от стыда и снимете ваши одежды, и бросите их под ноги, как маленькие дети… – лишь тогда вы узрите Сына Того, Кто жив» [L] . В грекоязычном папирусном отрывке из неустановленного Евангелия (видимо, близкого к синоптическому) прямо сказано: «Говорят Ему ученики Его: Когда Ты нам явишься и когда мы узрим Тебя? Он же сказал: Когда разденетесь и не устыдитесь» [LI] . А в «Тайном Евангелии от Марка» в отношении самого Иисуса употреблены слова «голый с голым», и хотя не вполне понятно, в каком именно контексте они фигурировали, ясно, что репутация ранних христиан носила «отпечаток двусмысленной скандальности» [LII] . Апокрифы эти имели широкое хождение в христианском мире. Мотив бесстыдства праведника мы впоследствии встретим у классических юродивых (см. с. 112- 113) – только для энкратитов ближневосточного ареала всё это было нормой, а для юродивых – отклонением от стереотипа нормального поведения христианина [16] .
[XLIX] The Acts of Thomas / Ed. A Klijn. Leiden, 1962, p. 71.
[L] Garitte G. Le nouvel Evangile copte de Thomas // Academie royale de Belgique. Classe des Lettres et Sciences morales et politiques. V. 5, ser. 50. 1964, p. 23.
[LI] The Oxyrhynchus Papyri / Ed. by B. P. Grenfell, A. S. Hunt. Part IV. London, 1904, p. 24, cf. p. 26-28.
[LII] Levin S. The Early History of Christianity in Light of the
[16] Идея «раздевания» как приближения к Истине родилась в раннехристианской среде и под воздействием греческого эстетического идеала (см.: Brock S. Clothing Metaphors as a Means of Theological Expression in Syriac Tradition // Typus, Symbol, Allegorie bei den ostlichen Vatern und ihre Parallelen im Mittelalter/ Ed. M. Schmidt. Regensburg, 1982, S. 22).
Именно на семитском Востоке, где протест против рутины и здравого смысла эллинистической цивилизации был особенно силён, призыв к «глупости Христа ради» должен был найти максимальный отклик. И действительно, наиболее развернутый комментарий к этой заповеди мы находим в сироязычной «Книге степеней» (IV в.). Главная задача этого богословского трактата – провести различие между «праведными», то есть теми, кто строго соблюдает правила, и «совершенными», то есть преизбыточествующими в добродетели. Последние «подобны ангелам, а ангелы… голых не одевают, голодных не кормят… не заботятся ни о душе, ни о своих братьях» [LIII] . «Совершенные» не только не ищут похвал мира, но, «принижая себя, говорят, что они негодные, хотя они праведны… их презирают за смирение их ума, ибо они глупы во имя Христа» [LIV] . При этом само собой разумеется, что «глупые, которых выбрал Бог, были глупы в делах земных и были мудры в небесных» [17] .
[LIII] Liber Graduum / Ed. M. Kmosco (Patrologia Syriaca, pars 1, t. 3). Paris, 1926, col. 751.
[LIV] Ibid., col. 882-883.
[17] Ibid., col. 778. Отметим, что «Книга степеней» призывает к милосердию и по отношению к «настоящим» безумцам: «Я так убеждаю тех, которые убивают бесноватых и безумных: если вы можете их унять – хорошо; если нет – пусть они живут в [общественных?] зданиях, пока Бог их не вылечит или не приберёт их» (Ibid., col. 174).
Автор «Книги степеней» пытается разрешить проблему: чем отличается «глупец Христа ради» от обыкновенного сумасшедшего?
Теперь я объясню тебе о безумном. Если ты видишь, что он презирает самого себя, не имеет ни дома, ни жены, ни имущества, ни даже одежды и еды, кроме как на день, скажи: Это моё. Этому надо подражать. И когда видишь, как он по своему безумию со всеми разговаривает и кладет себе за правило не гневаться, не ругаться, презирать мудрого мира сего… скажи: Это моё. Это – безумие апостолов! Но если увидишь, как он врет, или пророчествует, или блудит, или несёт вздор… скажи: Это не моё! Безумцы становятся посмешищем для мира из-за своего безумия, ибо не различают, кто над ними издевается, а кто почитает, и с теми, кто их вчера побил, утром они разговаривают. В этом – подражай им… Считай за глупого того, кто по своей глупости не отличает хорошего от дурного. Ты же люби хороших и дурных одинаково, даже притом, что различаешь их. Если увидишь, что безумцем движет его безумие и кто-то говорит ему: Пойди наблуди! или: Укради! или: Сквернословь! – а он делает это по глупости своей, не будь на него похож, ибо тебе сказано «будь глуп» не по отношению к небесной мудрости, но земному суемудрию [LV] .
[LV] Ibid., col. 403-404.
Итак, «Книга степеней» предлагает не забывать о критериях добра и зла, выработанных миром, но и не базироваться на них целиком. Подражание безумцу не должно доходить у «совершенного» до дебоша. Побои и издевательства не предлагается навлекать на себя сознательно. Таким образом, трактат вплотную подводит к юродству, но всё же не делает последнего шага: не опрокидывает приличий [LVI] .
Явлению этому суждено было возникнуть в Египте раньше, чем в Сирии.
[LVI] Deroche. Etude, p. 163-164.
Египет был родиной монашества. Там зародилось пустынножительство, а затем и киновии, то есть иноческие общежития. Там в начале IV в. появилось и самое слово (монах), означающее 'одинокий' [LVII] . Заметим, что объединение отшельников в большие коммуны (монастыри) не изменило идеи монашества, ибо в идеале инок всё равно пребывал один на один с Богом.
В историях и анекдотах о египетских отшельниках и монахах, которые дошли до нас во множестве, «глупость во имя Христа» упоминается довольно часто; используемое при этом слово прямо отсылает к апостолу Павлу. В древнейшей, коптской версии жития Пахомия Великого, духовного отца монашества, прямо цитируется Послание к Коринфянам [LVIII] . Обычно же встречаются сентенции такого рода: «Кто станет глупым ради Господа , того Господь сделает умным» [LIX] ; «или убегая убегай людей, или издевайся над миром и людьми, изображая из себя дурака » [LX] . Хотя такого рода максимы широко распространились по восточнохристианскому миру, достигнув самых отдаленных его окраин (например, Эфиопии [LXI] ), всё-таки именно Египет оставался для всех образцом того самоуничижения, из которого позднее развилось и юродство. Как сказал один пустынный старец, «египтяне скрывают имеющиеся у них добродетели и выказывают отсутствующие у них пороки, сирийцы же и греки кичатся отсутствующими добродетелями, а имеющиеся пороки скрывают» [LXII] . Если сокрытие добродетелей – традиционная доблесть христианина, то симуляция порока или безумия сама по себе уже чревата юродством.
[LVII] См.: Judge . . The Earliest Use of Monachos for «Monk» and the Origin of Monasticism // Jahrbuch fur Antike und Christentum. Bd. 20. 1977, S. 73-86.
[LVIII] Les vies copies de Saint Pachome / Tr. par L. Lefort. Louvain, 1943, p. 163.
[LIX] F. Nau. Histoires, p. 403.
[LX] Les apophtegmes des peres. Collection systematique, chapitres I-IX/ Ed. J.-C. Guy [SC, 387]. Paris, 1993, 8.31.
[LXI] Ср.: Collectio monastica / Ed. V. Arras. [CSCO, 239]. Louvain, 1963, p. 80.
[LXII] De vitis patrum libri VII / PL. V. 73. 1860, col. 1035. Нам остались недоступны издания: Guy J.-С. Paroles des anciens. Bruxelles, 1976; Regnault L. Les sentences des peres du desert. Solesmes, 1976.
Одна из историй про египетских пустынников повествует о том, как ученик уговорил старца посетить с ним его отчий дом: Он бегом вбежал в дом свой, говоря: «Выходите встречать отшельника»… И когда старец увидел издалека, как они выходят с лампадами, он сообразил, зачем, и, сняв свои одежды, бросил их в реку и стал стирать, стоя голый. Увидев это, ученик смутился и сказал людям: «Поворачивайте, ибо старец сошёл с ума »… и придя к нему, спросил: «Авва, зачем ты это сделал? Ведь все сказали, что старца взял бес!» А тот ответил: «Это я и хотел услышать» [LXIII] .
[LXIII] F. Nau. Histoires, p. 181.
На данном примере видно, что по собственной инициативе пустынник никого не провоцирует – пока! – а его скандальное поведение является вынужденной защитной реакцией на вторжение мира в его жизнь. И всё-таки здесь уже видно, как нарастает тот заряд агрессии, который выведет юродство за пределы, предначертанные апостольской «глупостью» , в иную
Этимология слова неясна. Хотя оно впервые зафиксировано в греческих текстах египетского происхождения, коптским оно быть не может [LXIV] . Мало того, в коптских текстах зарегистрирована форма являющаяся транскрипцией греческого [LXV] . Следовательно, египтяне воспринимали это слово как иностранное. Уже от коптов оно перекочевало к эфиопам в форме shalusti [LXVI] . Наиболее широко распространена сирийская этимология – от sakla, ибо именно это слово стоит в сирийском переводе Послания к Коринфянам вместо греческого [18] . Возможно, сыграла свою роль и схожесть заимствованного слова с исконно греческим , означающим «качка, колебание, помутнение» [LXVII] . Французский исследователь Гродидье де Матон предлагает сирийскую этимологию – sela, что значит 'отвергать, презирать' [LXVIII] . Такое объяснение не стало общепризнанным: в самом деле, если слово сирийское, тогда почему в сирийском переводе жития Симеона Эмесского передано либо как salosa либо просто как salos, либо, в звательном падеже, sale [LXIX] ? Ведь отсюда следует, что переводчик-сириец считал слово греческим. Как бы то ни было, ясно одно: слово – восточного происхождения [LXX] , и, видимо, именно поэтому оно так хорошо подходило для обозначения нового феномена, окрашенного тонами восточной религиозной истовости.
[LXIV] Grosdidierde Matons. Les themes, p. 279.
[LXV] Слит W. A Coptic Dictionary. Oxford, 1939, p. 106, cf. p. 358. Древнеармянская форма этого же слова также является греческим заимствованием, см.: Brockelmann С. Die griechischen Fremdworter im Armenischen // Zeitschrift der Deutschen morgenlandischen Gesellschaft. Bd. 47. 1893, S. 31: salon ~ .
[LXVI] The Book of the Saints of the Ethiopian Church / Ed. E. A Wallis Budge. V. 4. Cambridge, 1928, p. 1211.
[18] Hauptmann P. Die «Narren um Christi Willen» in der Ostkirche// Kirche im Osten. Bd. 2. 1959, S. 34. Небезинтересно, что этим же аккадским словом именуется в ассирийской традиции безумец, которого по древнему ритуалу сажали на царский трон, а потом убивали (см.: Иванов В. В. Из заметок о строении и функциях карнавального образа // Проблемы поэтики и истории литературы. Саранск, 1973, с. 2). Так начинается параллельное существование шута и юродивого.
[LXVII] Spidlik Th. Fous pour le Christ. En Orient // Dictionnaire de spiritualite. V. 5. Paris, 1964, col. 752.
[LXVIII] Grosdidierde Matons. Les themes, p. 279.
[LXIX] Van Rompay L. Life of Symeon Salos, First Soundings // Philohistor. Miscellanea in Honorem C. Laga Septuagenarii / Ed. A. Schoors, P. Van Deun. Leuven, 1994, p. 396.
[LXX] При этом по историко-лингвистическим соображениям должны быть отвергнуты кажущиеся на первый взгляд весьма заманчивыми сближения с бурятским шали 'болтать вздор, задираться, хулиганить' (Е. А. Хелимский. Устное сообщение). Равным образом невозможно и родство со славянским шалый, литовским selytis 'разыгрывать дурака' и т. п. – эти корни восходят к индоевропейскому корню qhel, который в греческом дал. 'буйный' (Peterson . Studien uber slav. ch- // Archiv fur slavische Philologie. Bd. 35. 1913, S. 368) или 'околдовывать' (Machek V. Untersuchungen zum Problem des anlautenden ch- im Slavischen // Slavia. Bd. 16. 1939, S. 184- 185), но никак не .
Впервые слово встречается в египетском сборнике «Лавсаик», автор которого Палладий (CPG, 6036) сам отдает себе отчет в его новизне и считает нужным пояснить: «Так называют страдающих [головой]» [LXXI] . О синонимичности терминов , , свидетельствует целый ряд контекстов. В период расцвета юродства восточное слово почти вытеснило греческие, но потом, когда юродство стало объектом преследований, язык вернулся к более нейтральным и, видимо, менее одиозным терминам.
[LXXI] The Lausiac History of Palladius / Ed. C. Butler. V. II. Cambridge, 1904, p. 99. В сирийском переводе Палладия такой глоссы нет, см.: Dragnet R. Les formes syriaques de la matiere de l'Histoire Lausiaque. V. 2 [CSCO, 398]. Louvain, 1978, p. 238-245.
Ни в коем случае не следует думать, будто слово родилось сразу как религиозный термин. В частном письме на папирусе из Оксиринха (Египет, V в.) оно употреблено в чисто бытовом контексте: «Если бы ты знал… чего мы только ни делали, чтобы вышвырнуть оттуда этого полоумного » [LXXII] . В том же V столетии слово использовано Гесихием Александрийским в его «Словаре» (-, «несущий бессмыслицу- сумасшедший, пустобрех») [LXXIII] . Тем самым изначально было самым обычным, светским словом. Да и впоследствии, когда оно превратилось в религиозный термин, это не вытеснило его из разговорно-бытовой сферы [LXXIV] (см. с. 195-196).
[LXXII] The Oxyrhynchus Papyri / Ed. M. G. Sirivianou. V. 56. London, 1989, p. 146, № 3865. Указанием на этот текст я обязан К. Цукерману.
[LXXIII] Hesychii Alexandrini Lexicon / Rec. . Schmidt. V. 4. Ienae, 1863, p. 220, № 826.
[LXXIV] Первоначально слово имело также значение «глухонемой», что явствует из написанного в VII в. Жития Григория Агригентского (BHG, 707): «Настоятель сказал: "Господин, это (в издании – . – С. И.), и он не умеет ни говорить, ни слышать". Святой помолился… и взяв брата за руку, поднял его и сказал: "Говори нормально и слышь!". И тот немедленно принялся кричать» (Vita s. Gregorii Agrigentini // PG, V. 98. 1860, col. 632). Интересно, что в метафрастовом пересказе этого жития тот же персонаж назван (Vita s. Gregorii Agrigentini// PG, V. 116. 1864, col. 232), из чего следует, что к X в. значение «глухонемой» у слова исчезло.
В христианских текстах слово впервые стало употребляться применительно к монахам-отшельникам, сначала к египетским, а потом и к сирийским. Вот характерный пример из сборника «Изречения отцов»:
Услышал как-то архонт об авве Моисее и пошёл в Скит увидеть его, и кто-то сообщил старцу об этом, и он поднялся и бежал в болото. [По случайности он дорогой столкнулся с архонтом и его свитой.] Они говорят: «Скажи нам, старче, где келья аввы Моисея?» А он им в ответ: «Что вам нужно от него? Это – безумный человек ( )» [19] . Архонт повернул назад и рассказал об этом монахам; те опечалились, что кто-то говорил против святого [20] , но узнав, как выглядел этот человек, сказали: «То был сам авва Моисей. Он ответил вам так, чтобы не разговаривать с вами». Архонт удалился, получив большую пользу [LXXV] .
[19] В разных греческих рукописях это место приведено по-разному: («сумасшедший и еретик», притом что второе слово выскоблено), («сумасшедший и грешник»). В латинской версии это место переведено как «homo fatuus est et haereticus» (безумец и еретик) (PL. V. 73. 1860, col. 967), в славянской – как «мамьнъ и блядивъ»
[20] Следовательно, слово воспринималось как однозначно бранное.
[LXXV] Apophthegmata patrum // PG. V. 65. 1858. col. 285. Русский перевод см.: Древний патерик, с. 135-136, № 8, 12(10).