Блеск оправы
Шрифт:
– Надо почистить стойла. Давай, бери щетку, ведро, – паха обвел указательным пальцем почти всю конюшню и направился в комнату для дежурного конюха. Шон заметил, как заулыбались находящиеся неподалеку мальчишки, и со вздохом направился за лопатой и щетками.
Если бы его пахой назначили Старого Жука, Шон бы перебирал сейчас одежду или помогал наводить порядок в логове старика: все лучше, чем убирать навоз под пристальным взглядом ребят постарше. Перепалку с розовощеким ему точно припомнят, и повезет еще, если к Шону не прилипнет новое обидное прозвище.
– Навозный жук, – прошептал моющий окна мальчишка, и стоящие
Шон пропустил эти слова мимо ушей, взял лопату для навоза, ведро и зашел в крайнее стойло. Снова послышался голос конюха, но теперь Шон только любопытно выглянул из своего убежища, чтобы понаблюдать за тем, как мужчина отчитает кого-то из его обидчиков.
Рядом с конюхом стояла Малышка Бэт. Как обычно угрюмая и нелюдимая, она скрестила руки на груди и обвела помещение скучающим взглядом. Попадаться ей на глаза Шону не хотелось, поэтому мальчик бесшумно юркнул к стене и пригнулся. Бэт была не только уродливой, но еще и жестокой. Старик Грэм предупреждал Шона, что следует остерегаться красивых людей, потому что обычно за милым личиком скрывалась жестокая и уродливая душа. Но внешность Бэт была неискаженным ее отражением. Тонкие, почти бесцветные изогнутые в кривой усмешке губы были олицетворением жестокости, прищуренные, глубоко посаженные глаза – признак зависти, а круглое, почти всегда грязное лицо с поличным выдавало ее жадность. Он будет трусом, если признается, что боится ее, но Шона передернуло даже от одной мысли о Малышке Бэт, а ведь она стояла неподалеку. Стоило только поднять голову, и он увидит ее прямо перед собой.
Вскоре после того, как паха покинул конюшню, порученные дела стали выполняться спустя рукава, а мальчишек, что собрались у одного из окон, больше волновало происходящее на улице, чем возможное наказание. Шон украдкой поглядывал в их сторону, пытаясь понять, чем именно любуются остальные ребята. Однако те так столпились у окна, что взгляд мальчика то и дело упирался им в спины. Шон хотел подойти ближе, но опасался нарваться на задир, поэтому, пока они отвлеклись, быстро собрал навоз, чтобы отнести его к общей куче.
Выглянув из убежища, Шон с облегчением понял, что Малышка Бэт была занята уборкой соседней комнаты, а почти все мальчишки собрались у окна. До Шона никому не было дела, и если раньше от этой мысли у него наворачивались слезы, то сейчас он едва не подпрыгнул от радости. Удерживало его только ведро навоза в руках. Жмущие башмаки и обидные прозвища тут же ушли на второй план. Шон с удовольствием появился на улице и даже подумал о том, что это утро выдалось не таким уж и плохим. Возможно, его жертву и найдут, но кто докажет, что мучил ее именно Шон? Мальчик улыбнулся и не без гордости подумал о том, что поступил по-взрослому осмотрительно, распотрошив забытую на улице куклу только через несколько недель, когда о пропаже забыли.
Шон хмыкнул и уверенным шагом направился обратно в конюшню. Отчасти он догадывался, почему отношение сверстников к нему было особенным. Дело было не только в странном говоре или в том, что мальчик не знал некоторых слов, которые часто употребляли варлоулиане. Шон был особенным. По-другому не объяснить такое пристальное внимание со стороны одного из основателей Велибриума. Старик Грэм учил Шона всему тому, что знал сам, а еще был единственным, кого по-настоящему
Когда он вернулся в конюшню, уверенности поубавилось, и Шон вновь поспешил спрятаться от посторонних глаз. Собирать навоз в этот раз пришлось еще быстрее, мальчишкам наскучило стоять у окна и они разбредались по конюшне.
– Смотрите, наш навозный мальчик за работой!
Шон напрягся, но виду не подал. Как ни в чем не бывало он продолжил уборку стойла, хотя от взглядов и смешков уши начали предательски гореть.
– Навозный жук, – кто-то поддакнул розовощекому задире, и Шон с дрожью в руках схватил наполненное ведро и обернулся.
Они не выглядели опасно: кучка детей, таких же, как он. Но Шон чувствовал себя так, будто его заперли со стаей голодных волков.
– Чего не отзываешься? Слова все забыл? – толстяк вальяжно приблизился к нему. Шон поставил ведро на пол и, вернувшись за щеткой и лопатой, выставил их у следующего стойла, чтобы не возвращаться лишний раз. Мысль о том, что мальчишки могли закрыть его там, пришла в голову совсем неожиданно, и Шон решил не испытывать судьбу, а заранее подготовиться к возможному наказанию. Прямо как с куклой.
– Эх, затолкать бы тебе это в рот, – с печальным вздохом произнес подросток и указал на ведро с навозом. – Глядишь, и понимать бы тебя стали…
Шутка ребятам понравилась, они поддержали ее, что только сильнее подстегнуло задиру: он преградил Шону выход из конюшни.
– Куда собрался?
– Пусти, – Шон оторвал взгляд от пола и решительно сжал кулаки. Розовощекого это развеселило.
– Значит, когда я шел с водой, ты меня не пропускал, – протянул он, издевательски скалясь, – А теперь сам хочешь выйти? Нет уж, постой.
Розовощекий раскинул руки, и в какую бы сторону Шон ни бросился – не пройти. Да и бегать с полным ведром оказалось не так просто. Самым разумным решением в этой ситуации было бы просто потерпеть: поставить ведро на пол и постоять до тех пор, пока мальчишкам самим не надоест его дразнить. Но Шон решил бороться.
– Лучше отойди, – предупредил он тихо, но отчетливо.
– Ты что, мне угрожаешь?
Шон отступил назад, когда толстяк приблизился, и уже успел пожалеть, что открыл рот. Просить прощения тоже было поздно. Да и здесь, в конюшне, где полно его дружков, пытаться извиняться перед розовощеким все равно, что копать самому себе могилу под Мордастиком. Жизни после этого Шону не дадут. Тут уж никакой отец Грэм не поможет.
– Брось, – мальчик вновь попытался пройти к двери. – Это уже не смешно…
– Почему же? Очень даже смешно, – хохотнув, выдал толстяк.
Шон нахмурился, скрежеща зубами, и стал судорожно придумывать, как миновать живую преграду. Внезапно раздавшийся позади грубый голос едва не заставил его вздрогнуть:
– Дай пройти!
Мальчик обернулся и застыл на месте, не в силах оторвать испуганный взгляд от послушницы: она была слишком близко. Тучная и мужеподобная Бэт стояла прямо перед ним, и прежде, чем Шон успел сдвинуться с места, его толкнули в спину.