Блеск оправы
Шрифт:
Потеряв равновесие, он разжал ладони и выпустил ведро из рук. Шон услышал, как оно отлетело куда-то в сторону и с грохотом приземлилось на пол, но помешать этому не успел. Он и сам больно ударился, когда упал, а смеющиеся неподалеку ребята, которые принялись весело хлопать в ладоши, стали последней каплей. Шон шмыгнул носом и незаметно вытер слезы, стоя на коленях.
Хохот не прекращался. Мальчик вскочил на ноги. Перед ним все еще стояла Малышка Бэт, но на это раз лицо ее было красным. Шон опустил взгляд, и у него перехватило дыхание.
Мальчик в ужасе отступил назад. Он уже не слышал ни голосов, ни смеха, которые отчетливо раздавались еще мгновение назад. Перекошенное от злости лицо послушницы обездвижило его, лишило слуха, и даже боли Шон больше не чувствовал. Только страх. Свалив стоящие у стойла инструменты ей под ноги, он бросился бежать.
На ватных ногах, забывая дышать, Шон обогнул конюшню, добрался до колодца и пригнулся. Ненадежное убежище оказалось единственным спасением: Бэт не отставала и в первую очередь искала мальчишку в сарае и за стогом сена. Раздосадовано прикусив кулак, Шон ударил себя по лицу за оплошность. Какой же он болван! Нужно было найти другое место…
От Бэт не спрятаться, и Шон боялся даже представить, что она сделает с ним, когда поймает. Может, распотрошит его прямо как ту куклу, над которой он издевался, а потом похоронит его в куче навоза – под Мордастиком мест уже не было.
Украдкой проследив за тем, как послушница направилась к бочкам, Шон улучил момент для побега. На этот раз он бежал без оглядки и намеревался спрятаться там, куда бы раньше и не подумал войти без приглашения. Взбежав по лестнице, Шон приоткрыл дверь, ведущую в дом конюха. Комната оказалась пуста. В последний раз обернувшись, мальчик зашел внутрь и прикрыл входную дверь.
Дыхание сбилось, и, прикоснувшись ко рту рукой, Шон заметил, что к вспотевшим ладоням прилипли комочки земли. Быстро вытерев ладони об штаны, он обернулся и прислушался. В соседней комнате, судя по голосам, находилось двое. Шон старался никогда не подслушивать чужие разговоры, отец часто повторял: то, что не предназначено для его ушей, однажды может стоить Шону жизни. Однако голоса, доносившиеся из-за двери, были достаточно громкие, чтобы без особого труда разобрать разговор:
– Ну, если не побоятся, пусть приходят. Встретим их со всем радушием, на которое способны негодяи и убийцы… – ответил кому-то конюх, и Шон услышал, как следом раздался уверенный хрипловатый голос незнакомца:
– Не шути так.
– Шутка ли? Аметистовый офицер убит!
Шон затаил дыхание, решив, что ему это послышалось. Офицер мертв? Быть такого не может. Они ведь неуязвимы.
– Помалкивай!
– А чего помалкивать-то? Об этом все равно скоро узнают.
– Надеюсь, что без твоей помощи.
Конюх хмыкнул, и следом раздался скрип половиц: кто-то из мужчин принялся нервно расхаживать по комнате. Вскоре звук прекратился, и на мгновение воцарилась такая тишина, что Шон испугался: вдруг
– Шутка ли… Кто-то из наших, – паха цокнул языком. Незнакомец хранил молчание. – Хороши нахалы! А не боятся, что всех их перерубим?
– Да помалкивай ты! Вот из-за таких разговоров слухи и ходят.
– Пусть боятся! – конюх презрительно фыркнул.
– Лучше заткнись, иначе затребуют тебя, как виновника.
– А я что? – удивленно воскликнул мужчина. – Я тут был. Все подтвердят. А вот кто докажет, что это я порезал офицера? Да и силы откуда с такими совладать? Они же божью силу используют – вот пусть и расплачиваются… Чего смотришь? Не прав, что ли?
– Да прав, прав…
Шон услышал, как незнакомец отодвинул стул и встал.
– К отцу Грэму не попадешь сейчас, – предупредил конюх. – Иди сразу к святому отцу Дэймону. Хочу услышать, что он на это скажет…
– А где он?
– Отец Грэм-то? В священной роще у Северного.
Шон кивнул, подтверждая слова конюха. Вход туда разрешен только священнослужителям и детям до десяти лет. А насколько Шон успел узнать отца Грэма – слепой священник проведет там целый день.
– Проклятье! Как не вовремя.
– Да какая разница? – спросил конюх. Шон тоже не понял, почему это так раздосадовало мужчину, и прислушался. – Скажешь отцу Дэймону, и все. Давай, хочу знать, как Его Святейшество на это отреагирует…
– Это срочно, – перебил незнакомец, и, видимо словив на себе удивленный взгляд, объяснил: – Не могу сказать, дружище.
Шон любопытно прикусил губу.
– Ладно, возьми одного из моих ребят. В конюшне работают, и проку меньше, чем от лошади с тряпкой!
– До десяти будет?
– Даже мальчишка Грэма будет, – самодовольно заявил конюх.
– А, этот худой, что ли?
– Ага. Пусть сбегает.
Шон схватился за ручку, как только послышался скрип половиц, и выскочил из дома. Перепрыгивая сразу через несколько ступенек, он быстро миновал лестницу и успел прильнуть к стене до того, как мужчины вышли на крыльцо. Шон со всех ног рванул обратно в конюшню, но теперь его не волновала поджидающая на пороге Малышка Бэт. Она не тронет его. Не успеет.
– Вот он! Вот! Ловите его, ребята!
Шон остановился и в страхе обернулся на мужчин. Мальчишки заметили его, но поймать не успели. А сам розовощекий подстрекатель при виде пахи трусливо спрятался за сверстниками.
– Что вы здесь устроили?! – завопил конюх.
Застигнутые врасплох ребята, не успев разбежаться по углам, так и остались стоять у выхода.
– Это он начал!
Оправдаться Шон не успел. Второй раз за сегодняшний день конюх схватил его за шиворот и громко произнес:
– Не интересует кто! Убрали! Живо, я сказал! А ты, – он обратился к Шону, – быстро за отцом Грэмом. Скажешь, что срочное сообщение от Галлы, как он и просил. Понял?