Блестящая роль злодейки
Шрифт:
— Мне не нравятся места, где ты грустишь, бабушка… - пробормотала я, насупившись.
Она рассмеялась и потрепала меня по волосам, поглаживая пальцем ручку чашки.
— Старики часто вспоминают о былом и оттого грустят, - весело заметила Жаннет.
— Ты… Очень любила умершего императора?
Знала ли я, что этот детский вопрос заденет её? Конечно же, нет. Я всего лишь была подростком и только начинала интересоваться тем, что несёт за собой брак.
Бабушка замолчала, будто не услышала вовсе. А потом медленно
— Нет, Эвелин. Наш брак был только лишь договором двух могущественных семейств. Мы не нравились друг другу.
Тогда я, кажется, удивилась. До этого совместная жизнь с мужем казалась мне чем-то сказочно-прекрасным, но теперь…
— Тебе уже четырнадцать, Эвелин. Нет смысла скрывать то, с чем сталкиваются многие аристократки… - бабушка вымученно улыбнулась, словно ей вовсе не хотелось говорить, а я, отчего-то, сильно занервничала, сжимая вышитый платочек в ладонях.
— Для многих брак становится пыткой, Эвелин, - негромко произнесла Жаннет, - ты выходишь замуж за человека, которого совсем не знаешь. Первая брачная ночь… Больше похожа на насилие. И кроме кровати ничто вас не связывает всю жизнь.
Я многого тогда не понимала. Но слова бабушки напомнили мне рассказ тюремного заключения.
— Во дворце ты сама себе не принадлежишь, - продолжила Тиридская, - и долгое время кажется, будто так и должно быть. Уже в преклонном возрасте, когда тело императора хоронили… Я поняла, насколько одиноко моё существование. Император мог быть грубым и тираничным, мог унижать меня, но правильная супруга не должна выражать возмущение. Она должна терпеть и быть благодетельной.
— Но это же… Неправильно! – невольно воскликнула я.
Новая грустная улыбка коснулась её губ:
— Таков путь императрицы, Эвелин. Я приняла его, приняла эту жизнь и воспитала прекрасных мальчиков, к коим не имела право привязываться слишком сильно. Но иногда, быть праведной императрицей… Невыносимо тяжко, Эвелин. Потому я была рада, когда мне дали шанс уйти на покой.
Она открывала мне неприглядную правду жизни, к которой отчаянно не хотелось прислушиваться.
— Я говорю это не просто так, - внезапно решительно продолжила Жаннет, - я действительно не хотела бы, чтобы ты испытала подобное. Твой брак… Должен быть обоюдным, понимаешь, Эви? Даже если в нём не будет любви, в нём хотя бы будет согласие.
Мысленно я противилась её словам. Четырнадцатилетняя девчушка, я была чертовски упрямой в то время.
— Бабушка, если ты о Гидеоне, он…!
— Он хороший ребёнок, - рассеянно произнесла женщина, - и он никогда тебя не обидит. Я знаю, вы не ладите, но попробуй быть немного снисходительнее, Эвелин.
Я надулась и норовисто фыркнула:
— Он мне не нравится!
Жаннет тихо рассмеялась:
— Что ж, тогда ничего не поделаешь. Надеюсь, вы будете счастливы, мои милые птенчики.
«Птенчики»…
Сновидение растворилось в моём сознании и я резко подскочила на кровати. Рассвет только тронул темнеющее небо. Я приоткрыла шторы и импульсивно вышла на балкон, чувствуя, как холодный воздух основательно прочищает мутные мысли.
— М-м-м… Госпожа? – Вейн сонно зевнула. Она спала в соседней комнате, но спала очень чутко, потому и просыпалась всякий раз, когда я бродила по ночам.
— Шаль, госпожа? – спросила моя личная горничная и я с лёгким запозданием кивнула.
Вейн была хороша тем, что никогда не задавала лишних вопросов. Она знала, что на некоторые я просто не захочу отвечать.
Девушка поспешно накинула тонкую шаль мне на плечи и я закуталась в неё, прикрыв глаза. Стало немного легче.
Под окном шумели вишнёвые деревья, такие красивые… Запах раннего утра ни с чем не сравним. Вейн вскоре принесла мне чашку горячего молока с мёдом (и не поленилась же сходить на кухню), после чего вновь ушла спать.
Кто-то назвал бы это неуважением, однако, она просто понимала, что я могу очень долго простоять так.
С первым глотком молока, мои мысли вновь коснулись недавнего сновидения.
Бабушка… Ты никогда не говорила об этом прямо, но жизнь с императором была для тебя невыносимой, верно? Тот разговор многое во мне изменил.
Я твёрдо для себя решила: хочу быть счастливой.
Хочу… Быть любимой, понимаете?
Не важно, если мой брак будет недостаточно хорош по меркам общественных норм, богатства, или положения… Я просто хочу, чтобы муж любил меня, а я его.
Когда я встретила Адриана, мне казалось: нашла то, что искала.
Да, сейчас я пока не люблю его, но…
Но со временем точно полюблю по-настоящему.
Есть то, что не купишь за деньги. Когда придёт время: я не хочу жалеть о своей жизни. Я хочу улыбаться, вспоминая её. Звучит очень наивно, но я готова приложить все усилия, ради достижения этой цели.
Бабушка научила меня, что многие в мире светских львов смотрят на твоё благосостояние и желают сожрать всё, что ты копил годами. Сама я поняла, насколько ядовиты окружающие после своего дебюта.
Но брак должен быть тихой гаванью для сердца.
А иначе… Иначе: зачем всё это?
Я вздохнула ещё раз, собираясь уходить. Различила в рассветной дымке силуэты принца и его бравого товарища – мужчины шли на тренировочную площадку.
На миг Гидеон, кажется, притормозил и посмотрел в сторону моего окна, отчего я невольно вздрогнула.
Мальчишка из моих воспоминаний вырос и сильно изменился. Когда-то я могла побить его деревянным мечом, но сейчас… Едва ли.
Я вспомнила сильную хватку Деона на моей талии во время танца и стиснула чашку пальцами сильнее, с досадой отставляя в сторону.