Ближний бой. ЦРУ против СССР

Киркпатрик Лаймен

Однажды вечером в Аккре мы собирались отправиться пообедать, но не могли найти никого из обслуживающего персонала отеля, чтобы спустить мою каталку по ступенькам парадного входа. В холле сидели четверо русских технических специалистов и беседовали. Они весьма любезно предложили нам свою помощь. Они, наверное, бросили бы мою каталку, если бы узнали, кому помогают, но я удержался и не сказал им этого.

Вернувшись в Вашингтон, я сообщил о своих наблюдениях работникам соответствующих подразделений ЦРУ и чиновникам других правительственных ведомств. Только государственный департамент не проявил никакого интереса к моим сообщениям, и если бы не мой друг Роберт Макколэм, занимавший тогда пост руководителя управления по делам беженцев, я, вероятно, так и не смог бы проинформировать чиновников госдепартамента обо всем увиденном мною. Боба весьма взволновал тот факт, что ни Управление разведки и исследований госдепартамента, ни Отдел африканских стран не заинтересовались

моими впечатлениями. В конце концов он вместе с Джоном Хейнсом, занимавшим тогда пост начальника Управления безопасности и консульских дел, организовал для меня ленч с участием руководящих чиновников этих двух подразделений госдепартамента. Они внимательно слушали меня, но, когда я сказал, что англичане обеспокоены положением в Конго, и поделился впечатлениями о царящей там атмосфере, тут же заявили, что считают эти опасения совершенно необоснованными и что Конго не станет центром волнений и не добьется независимости по крайней мере в течение ближайших пяти лет.

Когда мне предложили выступить на заседании Совета по международным проблемам в штате Северная Калифорния, я, естественно, выбрал темой выступления африканскую проблематику не только потому, что этот район мира очаровал меня, но и потому, что, как я считал, именно здесь нам бросят вызов. В соответствии с обычной процедурой, установленной в государственном аппарате, я, прежде чем выступить перед аудиторией на тему, затрагивающую международные отношения Соединенных Штатов, представил проект моего выступления в госдепартамент, в Белый дом и соответствующее подразделение ЦРУ для получения санкции. Только госдепартамент не согласился с одной из формулировок. Мое выступление начиналось фразой: «Африка на грани взрыва». Госдепартамент вернул проект моего выступления с замечанием, что первая фраза неприемлема, носит провокационный характер и по смыслу неточна. Соответственно, мое выступление было смягчено. Тем не менее в нем выражалось беспокойство относительно той стремительности, с какой Африка движется к национальной независимости, и серьезного отсутствия готовности в ряде районов к принятию на себя всей полноты ответственности, связанной с установлением независимости. Я высказывал также опасения в связи с потенциальной опасностью расчленения бывших колоний между враждующими племенами и группами, поскольку эти колонии не обладали ни экономической, ни этнической, ни географической общностью, а представляли собой просто территории, поделенные между великими державами в XIX веке.

Выступив с докладом, я приготовился к поездке по странам Дальнего Востока. Мы уже собирались выехать в аэропорт, когда позвонили из Вашингтона. Звонил Даллес, который просил меня отменить поездку. Я был удивлен и расстроен и вначале опасался, что меня хотят привлечь к участию в разбирательстве сложных вопросов, возникших в связи с полетом самолета U-2. Даллес заверил меня, что речь идет не об этом. Дело в том, что предложение Бюджетного бюро об изучении всей разведывательной деятельности США за границей обсуждалось на заседании Совета консультантов по вопросам внешней разведки при президенте. Даллес вместе с государственным секретарем, министром обороны и директором Бюджетного бюро беседовал с членами совета, и было решено, что исследование провести необходимо, но не силами Бюджетного бюро. Было достигнуто соглашение, что исследование будет проводиться под руководством директора ЦРУ специальной комиссией, в состав которой войдут представители госдепартамента, министерства обороны, Белого дома, Бюджетного бюро и ЦРУ. Даллес сказал, что мою кандидатуру наметили в качестве председателя этой комиссии и весьма желательно, чтобы комиссия начала действовать как можно скорее. Я все же настаивал, чтобы мне дали возможность отправиться в поездку, и он в конце концов пошел на уступку, предложив мне сократить сроки поездки наполовину и вернуться назад в середине июня, чтобы взять на себя руководство работой комиссии. Он сказал, что попросит генерала Кэйбела начать работу во время моего отсутствия.

Вернувшись в Вашингтон в конце июня, я включился в эту работу в качестве председателя Объединенной группы по изучению разведывательной деятельности за границей, которая к этому времени уже провела несколько неофициальных совещаний и разрабатывала кое-какие проекты. В группу вошли: от министра обороны в качестве его представителя генерал-лейтенант морской пехоты в отставке Грейвз Эрскин, прежде являвшийся специальным помощником министра; от госдепартамента — мой старый друг и в прошлом коллега по работе, занимавший пост заместителя начальника Управления разведки и исследований госдепартамента, Аллан Ивенс; от президента — исполнительный секретарь Совета национальной безопасности Джеймс Лей; от Бюджетного бюро — начальник международного отдела Роберт Мэйси. Было решено, что в работе группы примут участие также исполнительный секретарь Совета консультантов по вопросам внешней разведки при президенте Патрик Койн и помощник директора ЦРУ по вопросам межведомственной координации бригадный генерал Джесмонд Балмер.

Состав

группы подобрался очень сильный, и, к счастью, всех ее членов я знал на протяжении многих лет, совместно с ними занимаясь разработкой тех или иных вопросов. Грейвз Эрскин имел замечательную репутацию в морской пехоте, где его называли «Большой Э». Один генерал из морской пехоты однажды при мне отозвался об Эрскине как о самом лучшем командире дивизии во время второй мировой войны — вероятно, в этом проявилась «характерная» для морской пехоты скромность. Несмотря на то что незадолго до назначения в нашу группу он перенес приступ сердечной болезни, Эрскин оказался более энергичным и выносливым, чем большинство из нас.

Аллан Ивенс в то время имел уже почти двадцатилетний стаж службы в разведке. Научный работник по призванию, он пошел работать в исследовательское подразделение УСС и остался там, когда это подразделение было передано в государственный департамент после окончания войны. Он хорошо разбирался в вопросах взаимосвязи разведки и политики.

Джимми Лей, выпускник Виргинского военного института, армейский офицер во время войны, одним из первых был приглашен контр-адмиралом Сиднеем Сауэрсом на работу в Центральную разведывательную группу, когда эта группа еще только создавалась. После создания Совета национальной безопасности Лей был назначен на должность помощника Исполнительного секретаря совета, а в 1950 году стал его секретарем. Он находился на этом посту в течение десяти лет и при президенте Трумэне, и при президенте Эйзенхауэре. Находясь на службе при президенте, он имел возможность постоянно видеть сильные и слабые стороны разведки.

Боб Мэйси был вдумчивым и преданным делу государственным служащим. Как работник Бюджетного бюро, он, естественно, стремился к тому, чтобы доллары налогоплательщиков расходовались наилучшим образом, а как работник, связанный с американской внешней политикой, он мечтал о том, чтобы была создана мощная и эффективная разведывательная система.

Абсолютно правильным было включение в группу Пэта Койна. В качестве руководителя аппарата Совета консультантов по вопросам внешней разведки при президенте он так или иначе был связан со всеми вопросами, которые предстояло изучить группе. Кроме всего прочего, он был блестяще подготовлен для этого дела. Свою работу на государственной службе он начал с ФБР, где быстро продвинулся и играл немаловажную роль в антикоммунистической деятельности ФБР. В 1947 году он перешел в аппарат Белого дома, заняв пост советника по вопросам безопасности при Совете национальной безопасности, а затем при Совете консультантов при президенте. В составе группы он был единственным юристом, обладавшим к тому же упорным характером и пытливым умом.

Джес Балмер занимался, пожалуй, самой незавидной работой — он помогал директору ЦРУ координировать деятельность всех разведывательных служб. В качестве армейского офицера Балмер на протяжении всей своей службы имел дело с разведывательной информацией, а будучи наблюдателем в составе Объединенной группы по изучению разведывательной деятельности, имел самое полное представление о всей деятельности в этой области.

Вскоре после моего возвращения в Вашингтон Объединенная группа по изучению разведывательной деятельности за границей собралась на заседание и окончательно уточнила планы работы. Каждый член группы заручился согласием руководителя своего министерства или ведомства и был готов заняться изучением тонкостей разведывательного дела. Я создал небольшой секретариат для работы с документами, убедительно порекомендовав каждому из членов группы взять себе специального помощника по подготовке докладов и бумаг и, самое главное, по подготовке сводного доклада, когда мы приступили к его написанию.

Работа, которой должна была заняться Объединенная группа, никогда не вызывала среди служб государственного аппарата ответной благожелательной реакции. Правительственные комиссии и группы пользовались столь дурной славой, что рассчитывать на авторитет для достижения больших результатов было невозможно. Работа председателя такой группы — всегда дело утомительное и трудное. Все еще более осложнялось тем, что члены группы были в разной степени знакомы с разведывательной работой, у них были самые разнообразные представления о том, как должна действовать разведка, и все они являлись людьми с весьма энергичными и напористыми характерами.

С самого начала мы договорились, что нам необходимо выработать общее для всех понимание задач и целей разведки. В этой связи мы попросили, чтобы представители всех звеньев американской разведки сориентировали нас в дебрях организационной, оперативной и прочих структур всех разведслужб. Я настаивал на обязательном присутствии всех членов группы на этих сообщениях, чтобы позже не возвращаться назад и дважды не заниматься одним и тем же делом; важно было, на мой взгляд, и то, чтобы все мы одновременно выслушивали информацию, исходящую от одного специалиста. За весьма редкими исключениями такой порядок был выдержан, и, по моему мнению, это помогло добиться феноменальных результатов для правительственной комиссии, занимающейся весьма сложным видом деятельности.