Ближний бой. ЦРУ против СССР
Шрифт:
Хотя в числе кубинских эмигрантов было много бывших политических деятелей, среди них не было политического единства. Существовало более сотни различных эмигрантских групп и организаций, и они постоянно соперничали и интриговали, желая добиться либо более выгодных позиций, либо большей поддержки со стороны Соединенных Штатов. В этих целях лидеры кубинской эмиграции старались пролезть в конгресс, государственный департамент, министерство обороны, ЦРУ и Белый дом.
Эта борьба за поддержку, сама по себе создававшая немалые трудности, имела еще (более вредные побочные последствия. Как вследствие конкурентной борьбы между группами эмигрантов за поддержку, так и в результате их неспособности понять важность абсолютного и полного соблюдения мер безопасности с самого момента появления идеи о проведении операции
Я слышал, как похвалялся один корреспондент, заявляя, что стоит ему один день потолкаться среди эмигрантов в Майами, и он будет знать все, что замышляется против Кубы. Я могу поверить этому с одной лишь оговоркой — полученные им сведения были бы значительно преувеличенными. Если бы каждая эмигрантская группа, утверждавшая, что она в состоянии высадить повстанцев на Кубу, действительно могла бы это сделать, Кастро не имел бы и единого шанса уцелеть.
Безответственная болтовня в кругах эмигрантов имела самые прискорбные последствия для тех свободных кубинцев, кто на свой страх и риск самостоятельно организовывал операции против Кубы, используя при этом зачастую негодные для плавания корабли и оружие, которое им удавалось выпросить, взять взаймы или украсть. Многие из них бессмысленно погибли, так как разговоры об их планах быстро доходили до ушей находившихся в Соединенных Штагах агентов Кастро, направлявших на остров заблаговременные предупреждения.
Но еще более губительные последствия отсутствие секретности имело для операции, подготавливавшейся кубинцами совместно с ЦРУ. Становились известными, просачиваясь в американскую прессу, такие важные сведения, как места расположения аэродромов, используемых для переброски эмигрантов в лагеря для обучения, и даже местонахождение самих этих лагерей. Журналисты действовали так, будто можно было публиковать абсолютно все, что им удавалось узнать, и лишь в немногих случаях пресса воздерживалась от публикации материалов, когда ее представителей убеждали, что разглашение будет противоречить интересам государства.
ЦРУ, конечно, тоже не было безгрешным, весьма редко пресекая болтливость кубинцев и подогревая интерес к операции со стороны прессы. В процессе планирования операции ЦРУ необходимо было быстрее и решительнее брать на себя роль уже не только друга и советчика кубинцев, а органа, направляющего операцию и руководящего ею. Этого требовала обстановка, характеризовавшаяся полной неспособностью различных групп кубинских эмигрантов договориться о плане, целях и методах осуществления операции, о сотрудничестве друг с другом. Чтобы операция состоялась, кто-то должен был действовать. И занимавшиеся операцией сотрудники ЦРУ начали предъявлять кубинцам более жесткие требования. Среди эмигрантов появились недовольные, чаще стали раздаваться безответственные заявления и апелляции к другим правительственным органам в Вашингтоне.
Подготовка кубинских эмигрантов в лагерях ЦРУ
В результате чиновникам в Вашингтоне, с трудом сдерживавшим нажим наседавших на них кубинских эмигрантов, стало еще труднее обеспечивать условия для дальнейшей работы по подготовке операции. Буквально настоящей осаде со стороны кубинцев подвергся министр юстиции Роберт Кеннеди, брат президента. Он сам, а также генерал Максуэлл Тэйлор из аппарата Белого дома, многие ответственные сотрудники министерства обороны, госдепартамента вынуждены были принять и выслушать многих эмигрантов. Те кубинцы, которым удавалось найти какой-либо подход к ЦРУ, использовали и его.
Один из моих близких друзей, также бывший сотрудник ЦРУ, попросил меня приехать в Нью-Йорк для встречи
Вернувшись в Вашингтон, я написал детальный отчет о встрече с этим кубинцем и направил его руководителю специальной группы, занимавшейся подготовкой операции. Я убежден, что мой доклад тщательно изучили, должным образом использовав всю содержавшуюся в нем полезную информацию. Но я в такой же степени убежден, что, какие бы действия ни предпринимало ЦРУ, они все равно не удовлетворили бы моего кубинца (а если и удовлетворили бы его, то неудовлетворенными наверняка осталось бы немало других его соотечественников-эмигрантов). Я также убежден, что этот кубинец, используя моего друга и всех прочих известных ему лиц, обеспечивавших ему доступ к правительственным чиновникам, стремился навязать свои взгляды как можно большему числу высокопоставленных деятелей правительства — всем, кто соглашался выслушать его.
Специфические трудности создавала и лоббистская деятельность кубинских эмигрантов в конгрессе. Как и в сфере исполнительной власти, кубинцы пытались переговорить с максимальным числом конгрессменов, соглашавшихся выслушать их. Так или иначе, конгрессмены затем передавали содержание своих бесед в форме доклада в госдепартамент или ЦРУ. Некоторые конгрессмены использовали полученные от кубинцев сведения в своих речах, в том числе и для критики политики правительства.
Эмигранты в устной и печатной форме повсюду кричали о том, что происходит на Кубе. Некоторые их сведения были точными, но значительное большинство — тенденциозными. Информация о Кубе поступала от беженцев, прибывавших во Флориду, содержалась в письмах родственников, а также черпалась из телефонных разговоров в тех отдельных случаях, когда можно было поговорить по телефону с Кубой. Немалую роль в формировании информации о Кубе играло богатое воображение кубинцев, исходивших в своих рассказах из того, во что, как им хотелось, должно было поверить правительство Соединенных Штатов. Из тысяч сообщений, поступавших от кубинцев, ни одно не было составлено подготовленным наблюдателем, а нам было прекрасно известно, что представляют собой «способности» обычного человека вести тщательное наблюдение и точно сообщать об увиденном.
Представленный Белому дому первоначальный план операции предусматривал наращивание сил повстанческих групп на Кубе, сражающихся с милицией Кастро, и направление извне небольших групп людей, подготовленных для роли руководителей и организаторов сопротивления. Этот план был одобрен в немалой степени под воздействием того обстоятельства, что большинство занимавшихся операцией руководящих работников ЦРУ служили во время второй мировой войны в УСС и имели большой опыт работы с движением Сопротивления в Европе и Азии. Эти работники не могли не поддаться оптимизму кубинских эмигрантов, полагавших, что они без труда свергнут Фиделя, которому в свое время всего лишь с полутора тысячей партизан удалось победить 40-тысячную армию Батисты.
Эти аналогии оказались ошибочными. В период второй мировой войны народы оккупированной немцами Европы и оккупированной японцами Азии ради изгнания захватчиков готовы были приложить все силы и даже — что еще важнее — были готовы с риском для жизни обеспечивать продовольствием и укрывать группы Сопротивления. Батиста же на Кубе пал в результате не столько военных побед, одержанных партизанами Кастро в горах, сколько полного разложения его режима и выступления против этого режима абсолютного большинства кубинского народа (90 процентов). Сопротивление Батисте в Гаване и Сантьяго-де-Куба сыграло даже более важную роль в достижении победы Кастро, чем успехи его партизан.