Близнецы по разуму
Шрифт:
«Бедный-бедный Ки-И-ас!» — Кир фыркнул. Настроение улучшилось, хотя ничего хорошего по сути не произошло.
Арда по-прежнему где-то носило. Вадим, допросив жертв, гопников, оказавшихся участниками банды морализаторов (то-то их речи Кира так взбесили, он терпеть не мог тварей, решивших следить за соблюдением морали и нравственности, разумеется, как сами ту нравственность понимали), хозяина и персонал кафе, не нашел никаких зацепок.
Стрелок сам вышел на мелкую бандитскую группировку морализаторов с ярким фашиствующим названием «Венец творения», как и множество подобных, прикрывающую свою деятельность якобы отстаиванием православных
Особенно доставалось от них тем, кто не мог за себя постоять: учителям, которые были в ответе и за рабочее, и за нерабочее время, и за свой внешний вид, и за образ жизни, и за учеников, часто уже давно выученных. В последнем скандале, организованном не менее одиозным сборищем со столь же ярким националистическим названием «Русский трезубец», когда преподавателя биологии принялись травить за то, что ее двадцати пятилетняя бывшая ученица сошлась с фангом, Кир тоже принимал участие. На стороне учительницы. Кулаками и угрозами в том числе. Как правило, правоохранители старались держаться на приличном расстоянии от общественных организаций, но остаться в стороне лично он попросту не сумел: злость на тварей, как звал их Кир совершенно не скрываясь, пересилила желание заниматься своими делами, никуда не вмешиваясь.
На него писали жалобы, пытались впихнуть статейки в СМИ. Но! Быть ветераном конфликта в нынешнее странное время стало выгодно ничуть не меньше, чем руководителем политической партии. В случае с Киром нашла коса на камень. А еще лучше в их неспокойное время оказалось дружить с хорошими людьми, разбирающимися в следящей технике. Когда одному из деятелей моралистов надоело «бодаться с силовиком», и он решил поговорить «чисто конкретно», Кир пришел на встречу, увешанный жучками, какие ни один прибор не сумел бы обнаружить, а глушилка отключить. В результате моралист переехал из коттеджа на Симферопольском шоссе в тюрьму, а его замечательный во всех смыслах монолог про «это наша епархия, и мы с нее бабло рубим» показало сразу несколько новостных каналов. Даже госдумцы очнулись и поставили вопрос о снятии депутатской неприкосновенности с нескольких представителей моралистов, по которым административные и уголовные дела не первый год плакали.
Сколько же противостояние отхватило времени и душевных сил! Однако это не значило, что подобной плесени стоило позволять разрастись. От нациков, больше воплощавших в жизнь свои мразотные идеи, нежели делающих на них бизнес, морализаторы отличались наглостью и решимостью браться за любую работенку, способствующую быстрому обогащению. Только наивные нынче не понимали, насколько выгодны скандалы. Правда, требовалось определенное понимание, как их можно монетизировать. Та же Елизавета Браун скакала по городу не ради лишь одной любви к журналистике или бредовой веры в необходимость информирования граждан.
«Русский трезубец» уничтожили окончательно после нескольких проверок, по результатам которых на нары переехало все руководство и часть исполнителей. Несколько схожих организаций серьезно прижали. И это было самой настоящей победой.
Что касалось белобрысого
Стрелок назвал адрес кафе, примерное время, когда в нем не будет много посетителей, а вот фанги со своими «жертвами», скорее всего появятся. На этом моменте Киру слегка поплохело, стоило подумать о том настолько легко его просчитать. Одно дело проследить за Ижи, но в кафе ведь повел ее не кто-то, а он сам! Кафе выбрали бандиты хотя бы потому, что самострел в нем установили заранее! С другой стороны, не так уж много в его районе ночных заведений. Вблизи от дома вообще одно единственное. Стрелок снабдил налетчиков оружием (теми самыми дубинками и пистолетом, начиненным серебром). А дальше — морализаторы могли творить все, что угодно, в общем зале и не лезть на кухню.
— Такое впечатление, будто он стремится и рыбку съесть, и на… кхм… сесть, — поделился Вадим. Строящему из себя интеллигента в неясно каком поколении ведущему следователю людского отдела очень хотелось ругаться, но, видно, до ручки он пока не дошел, а потому следил за словами. — И людей — заметь, Кир, именно людей! — режет, и фангам стремится нагадить. Причем, судя по развернувшейся охоте, либо конкретно девчонке, либо главам прайда.
— Я пришел к схожим выводам, — о появлении претендента на место Арх-Ри и попытках свержения нынешнего самыми разными способами Кир старательно не распространялся.
Вадим хмыкнул и покачал головой.
Установить слежку за всеми заведениями, в которые пускали фангов, и за людьми, имевшими с ними дело, не представлялось возможным. К тому же, на Вадима сбросили еще несколько дел, ничуть не менее неприятных, пусть и не столь запутанных, и кровавых. Люди не собирались усмирять жажду денег, нетерпимость и жестокость. Участились случаи пропажи подростков. Поножовщина, кражи, грабежи и драки не отставали. Кира, впрочем, тоже никто не избавлял от рутины.
Глава 7
— Зашиваешься?
После вежливых трех стуков в дверь Вадим открыл ее, не дожидаясь разрешения войти. Кир едва успел скинуть со стола ноги.
— Есть такое. А что? Где-то пожар, и тебе требуется моя помощь?
Сам он только-только закончил весьма неприятное дело с прибившим сначала тещу, а потом жену слесарем Потапенко. Причем, гад подколодный обстряпал все так, что и эксперты в один голос твердили о нападении фанга, и соседи утверждали, будто Потапенко — человек хороший, мухи не обидит. Собственно, потому фангский отдел, а именно Кир, и занялся этими убийствами.
А следовало послушать Ки-И-аса. Тот сразу сказал — не их рук дело. Фанг не собирался выгораживать своих. Он в принципе не видел в том смысла. Вот только уяснил это и хорошенько запомнил на будущее Кир уже значительно позже: когда Потапенко сидел возле его стола и, размазывая по лицу слезы и сопли, давил на жалость. Следовало отдать ему должное, хотя бы раскаяние не изображал, ныл о том, что он, дескать, нормальный мужик, а потому был не в силах больше выносить постоянного присмотра двух баб, без дозволения которых не мог и шагу ступить. Мол, довели его курицы безмозглые, они и ангела взбесили бы.