Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход
Шрифт:
— Это могло случиться с кем угодно, — сказал я. — Не я полез к ней целоваться, она ко мне.
Мэвис Уэлд широким шагом подошла к двери и распахнула ее.
— Проваливайте отсюда, красавчик. Поживее.
— Я приехал по делу, мисс Уэлд.
— Да, я так и думала. Убирайтесь. Я не знаю вас. И знать не хочу. А если б и хотела, то не сегодня и не сейчас.
— «Любимых вовремя на месте не бывает», — процитировал я.
— Это еще что? — Она попыталась изгнать меня движением подбородка, но такое даже ей оказалось не под силу.
—
— Слушай, подонок, может, вызвать управляющего, чтобы он спустил тебя с лестницы?
Я подошел к двери и плотно притворил ее. Мэвис Уэлд проявила завидную стойкость. Она чуть не дала мне пинка, но кое-как сдержалась. Я как бы нечаянно попытался оттеснить ее от двери. Но безуспешно. Она твердо стояла на месте и тянулась к дверной ручке, в ее темно-синих глазах пылала ярость.
— Если вы намерены стоять от меня так близко, — сказал я, — то, может, что-нибудь наденете?
Мисс Уэлд размахнулась и съездила мне по физиономии. Звук был таким, словно мисс Гонсалес снова хлопнула дверью. Удар оказался весьма ощутимым.
И напомнил об ушибе на затылке.
— Больно? — негромко спросила мисс Уэлд.
Я кивнул.
— Отлично.
Она размахнулась и ударила меня еще раз, пожалуй, посильнее, чем в первый.
— Думаю, вам следует поцеловать меня, — выдохнула она. Глаза ее были ясными, чистыми, нежными. Я небрежно глянул вниз. Правая рука ее была сжата в готовый к действию кулак. И притом довольно увесистый.
— Поверьте, я не целую вас только по одной причине, о которой я вам сейчас скажу. Что же касается ваших пощечин, то меня бы не испугал даже ваш маленький черный пистолет. Или кастет, который вы, очевидно, храните на ночном столике.
Она вежливо улыбнулась.
— Может, мне придется работать на вас, — сказал я. — Ко всему прочему, я не гоняюсь за каждой увиденной мною парой ножек.
Опустив взгляд, я поглядел на ее ножки. Они были прекрасно видны, и флажок, отмечающий линию ворот, был не больше, чем это необходимо.
Мэвис Уэлд запахнула халат, повернулась и, покачивая головой, подошла к маленькому бару.
— Я свободная, белая, совершеннолетняя, — сказала она. — И насмотрелась всех подходов, какие только существуют. По крайней мере, я так думаю. Как же, черт возьми, отделаться от вас, если не припугнуть, не избить или не соблазнить?
— Видите ли…
— Можете не продолжать, — резко перебила она и повернулась ко мне со стаканом в руке. Отпила, отбросила свесившуюся прядь волос и чуть заметно улыбнулась. — Конечно же, деньгами. Как было глупо с моей стороны упустить это из виду.
— Деньги были б не лишними, — сказал я.
Губы ее с отвращением скривились, но голос был почти ласковым.
— Сколько?
— Ну, для начала хватило бы сотни.
— Дешево запрашиваете. Вы — мелкая дешевка, не так ли? Об этом говорит названная вами сумма. Дорогой мой, неужели
— Тогда пусть будет двести. С такими деньжищами я мог бы отойти от дел.
— Все равно дешево. Еженедельно, разумеется? В аккуратном чистом конверте?
— Конверта не нужно. Я беру только грязные деньги.
— И что же я получу за них, мой очаровательный мелкий сыщик? Я, конечно же, знаю, что у вас за профессия.
— Получите расписку. Кто вам сказал, что я сыщик?
На миг она вытаращила глаза, потом вновь принялась играть принятую в порыве вдохновения роль.
— Должно быть, догадалась по запаху.
Поднеся к губам стакан, она уставилась на меня с легкой презрительной усмешкой.
— Я начинаю думать, что вы сами пишете себе реплики, — сказал я. — А то никак не мог понять, в чем там с ними дело.
И пригнулся. Несколько капель попало на меня. Стакан разбился о стену у меня за спиной. Осколки беззвучно упали на пол.
— И должно быть, — сказала она совершенно спокойно, — этим поступком я исчерпала весь свой запас девичьего очарования.
Я подошел и взял шляпу.
— Я вовсе не думаю, что его убили вы, — сказал я. — Но мне бы хорошо иметь основания не говорить, что вы там были. Иметь какой-то задаток, чтобы называть вас своей клиенткой. И достаточно сведений, чтобы оправдать получение задатка.
Мисс Уэлд достала из коробки сигарету, подбросила ее, легко поймала губами и зажгла невесть откуда взявшейся спичкой.
— О господи. Меня подозревают в каком-то убийстве?
Шляпу я все еще держал в руке. И из-за этого почувствовал себя глупо. Не знаю, почему. Надев ее, я направился к двери.
— Надеюсь, у вас есть деньги на трамвай, — послышался у меня за спиной презрительный голос.
Я не ответил и не остановился. Когда я уже собирался открыть дверь, Мэвис Уэлд сказала:
— Надеюсь также, что мисс Гонсалес дала вам свой телефон и адрес. Вы можете добиться у нее почти всего — в том числе, как мне говорили, и денег.
Я выпустил дверную ручку и быстро пошел назад. Мэвис Уэлд стояла на том же месте.
— Послушайте, — сказал я. — Вам трудно будет в это поверить, но я приехал сюда со странной мыслью, что вы нуждаетесь в помощи — и вряд ли сможете найти человека, на поддержку которого можно рассчитывать. По-моему, вы зашли в тот номер отеля для того, чтобы внести какой-то выкуп. Притом одна, с риском быть узнанной — и вас, кстати, действительно узнал служащий в том отеле детектив, мораль которого не прочнее ветхой паутины. Все это навело меня на мысль, что вы, может быть, влипли в один из голливудских переплетов, означающих крест на актерской карьере. Но вы ведете себя так, как будто и не влипали ни в какой переплет. Вы устраиваете представление с полным набором банальных, халтурных ужимок, к каким прибегали, играя в самых халтурных фильмах второй категории — если это можно назвать игрой…