Блудный сын
Шрифт:
– Чего? – угрожающе привстал шеф.
– Ага… ага… – еще веселее забормотал доктор. – Вот, зацепило! – он подмигнул Гарнопуку. – Ну, вспомнили? Женщины кутаются в пар, мелькают березовые венички, запах распаренного березового листа дурманит голову… А среди этих женщин… Кто? Стоять! Я спрашиваю, кто? – вдруг дико заорал доктор.
– Кто? – испуганно прошептал шеф, покачиваясь, как во сне.
– Мама… Твоя мать…
– Чья? – спросил шеф, тараща глаза.
– Твоя мама, твоя… Голая, абсолютно голая… – зловеще зашептал доктор,
Легкий удар в челюсть остановил словоизвержение доктора. Он пролетел несколько метров и с мягким стуком опустился возле кресла. Зелинский и Гарнопук бросились подымать доктора.
– Психопат… Психоманиакальный агрессор… – бормотал доктор, потирая ушибленную скулу.
– Да не психопат он, – запротестовал Гарнопук. – Просто у него мать умерла, когда шефу было полтора года…
– Полтора года? Что ж вы мне сразу не сказали? – глядя на шефа, укоризненно покачал головой доктор. – Это кардинальным образом меняет дело. Вероятно, вы остались с отцом? Конечно, отсутствие женского образа, на который ребенок может излить свои фантазии, заменяется образом отца. Отец заключает в себе два начала. Как у вас дела с онанизмом?
Шеф пошел на доктора, как танки Гудериана на Москву – яростно и напролом. Зелинский и Гарнопук дружно схватили его с обеих сторон.
– Пустите! – бормотал шеф. – Убью гада… Раздавлю, как вошь…
– Лобковую? – поинтересовался доктор, отступая вглубь кабинета.
– Издеваешься? Да? – бормотал шеф. – Я тебе ноги повыдергиваю. Я тебе Фрейда в задницу вставлю!
– Явные симптомы скрытого гомосексуального влечения… – со
вздохом констатировал доктор.
Шеф, взревел, как танк, увидевший последнее в своей жизни
препятствие.
– Доктор, я прошу вас, заткнитесь! – умоляюще крикнул Гарнопук. – Что вы себе позволяете? – кричал он на ухо шефу. – Мы ведь по делу пришли.
Шеф дернулся и остановился, словно искусанный пчелами медведь, который понял, что нельзя убивать пчел, поскольку от них зависит количество меда. Он развернулся и бросился к выходу.
– Жду вас на улице…– выкрикнул из-за захлопнувшейся двери.
Оставшиеся облегченно вздохнули. Доктор воспрял духом.
– Какой занимательный для исследования объект… По-моему, в фрейдовской «Ребенка бьют» встречается описание подобного случая. Надо будет перечитать… Чертовски забавно.
– Доктор, – напомнил Гарнопук, – мы ведь по делу пришли.
–Ах, да… – спохватился доктор. – Минуточку…
Он бросился к книжным шкафам, стоящим за креслом, достал
несколько книг, положил их на стол.
– Здесь все, что вам надо… – он ткнул пальцем в книжные
обложки, – значит, Драммонд и Перкинс «Краткий словарь русских
непристойностей» и Уиллер «Оксфордский русско-английский
словарь» …
Гарнопук и Зелинский бережно смахнули пыль с глянцевых обложек и с головой нырнули в мутные глубины бездонного и полноводного великорусского языка. Уже стемнело, когда
–Ну? – с надеждой спросил он.
–Глухо… – со вздохом сказал Зелинский.
– Чертов голландец, не мог запомнить толком…
– А вы ему звонили? – поинтересовался шеф.
– А то, как же! – вздохнул Гарнопук. – Все, более или менее
подходящее, зачитывали… Может, баба ляпнула что-то несусветное, которого ни в одном словаре нет?
Шеф строго посмотрел на Гарнопука.
– Женщина не может употреблять слова, которых нет ни в одном словаре. У них для этого не хватает ума… – это тоже было одно из твердых убеждений шефа.
–А если эта женщина – Цветаева? – осведомился Зелинский.
– Цветаева в темноте по чужим ширинкам не шарится… -
иронично хмыкнул Гарнопук. – Ладно, поиски только начались…
Всю обратную дорогу они шли молча. Трамвай разрезал вечер
надвое. Темнота валилась по обе стороны от рельса. Над дверью
агентства масляным пятном растекался жидкий свет фонаря. У дверей маячила поникшая женская фигура.
– Выходцева, вы? – осведомился шеф, вглядываясь в ее лицо.
– Да… – шепнула женщина.
Это была хозяйка кота, женщина средних лет с бледным лицом и горящими во тьме кошачьими глазами.
– Нашли? – с надеждой спросила она.
– А то, как же! – с гордостью сказал Гарнопук. – Здесь он…Вас дожидается. – Кстати, как его зовут?
–Черноок… с нежностью произнесла Выходцева.
Детективы вошли в кабинет, следом за ними Выходцева.
– А почему Черноок? – спросил Гарнопук, снимая куртку. – Какое-то не кошачье имя? Да и глаза у него, вероятно, как у всех котов – зеленые?
– Зеленые – только в темноте, а при дневном свете – черные, -сказала кошачья хозяйка.
Она хотела еще что-то сказать, но дикий крик Зелинского, который направился за котом в туалет, не дал ей это сделать. Выходцева в панике заломила руки:
– Боже, что-то случилось с Чернооком!
Зелинский выскочил в коридор. На голове молодого детектива на прямых ногах, выгнув спину, стоял кот. Зелинский, дико визжа, побежал в один конец коридора, потом обратно, пытаясь на ходу сбросить кота таким жестом, каким сбрасывают с головы внезапно загоревшуюся шапку. Но кот только шипел и погружал свои когти все глубже в голову Зелинского.
– Поджигай! – крикнул Зелинский, в очередной раз пробегая мимо Гарнопука.
Гарнопук вынул зажигалку, щелкнул крышкой. Огонек, словно передразнивая кота, с легким шипением вырвался из узкого отверстия.
– Нет! – дико крикнула Выходцева и со всего размаху бросилась на огонек зажигалки.
– Жарь! – не обращая внимания на рухнувшую Выходцеву, закричал Зелинский, пробегая мимо.
Гарнопук с открытым ртом застыл на месте. Выходцева, пользуясь моментом, схватила зажигалку, подбежала к двери и вышвырнула ее в открытую дверь.