Blue Strawberry
Шрифт:
Дождь продолжал лить с неба, а эти двое стояли друг против друга, не замечая ничего вокруг них. Он плавился в ее возвращавшейся теплой карамели, она тонула в его успокаивавшемся голубом океане – под звуки дрожащих от озноба губ и клацающих от волнения зубов, они сближались друг с другом, перемешивая во взглядах свои чувства, желания, надежды, мечты, волнения, страхи. Они так мало знали друг о друге, но ощущали себя, точно соединившимися наконец-то половинками чего-то целого, думающего об одном и том же, грустившего об одном и том же, желающего одного и того же…
====== LII. НОЧНОЙ ВИЗИТ: ПРИВЫЧКА ЗАСЫПАТЬ ВМЕСТЕ ======
–
– Да, – уверенно кивнул Гриммджоу. Очнувшись словно ото сна, он ощущал, что, действительно, сильно промерз и вымок. Человеческое тело было более чувствительным.
Ичиго провела арранкара тихо через коридор и гостиную, затем так же тихо через весь второй этаж, пока они не остановились у ее комнаты с табличкой «15». Гриммджоу невольно улыбнулся подобной страсти Ичиго к любимому числу. Он мог поспорить, что в ее гардеробе будет не одна футболка с этой же символической цифрой, звучавшей, как ее имя.
– Держи, – Куросаки протянула гостю большое полотенце, чтобы тот смог вытереться от все еще струящихся по коже и одежде капель дождя.
Гриммджоу фыркнул только и стянул с себя промокшую насквозь белую футболку с капюшоном.
Куросаки, машинально не включившая свет посреди ночи, впервые порадовалась этому факту – увидев в падающих от фонаря лучах мускулистое тело Сексты, теперь она покраснела точно, как клубника.
– Я дам тебе… Э-м-м-м… Кое-какие сухие вещи… – Промямлила девушка и нырнула в шкаф за вещами для себя и для промокшего парня. Благо, ее гардероб был забит мужской одеждой, но, зная наглость и самоуверенность Джагерджака, Ичиго не удивилась бы, если со следующим разворотом к нему она увидела того, в чем мать родила.
Однако Гриммджоу ни о чем таком вовсе не помышлял. Поступая всегда и везде совершенно естественно и непринужденно, он все же отдавал себе отчет в том, кто перед ним и просчитывал ситуацию наперед. Несмотря на то, что они с Куросаки были невероятно духовно близки в момент предполагаемой смерти, физический барьер меж ними нуждался в более длительном демонтаже, требующем дополнительного желания с ее стороны и должного терпения – с его.
– Спасибо, – сказал рассеянно арранкар за протянутые ему на ходу вещи и заметил лишь спину, скрывавшейся тотчас в ванной, девушки. Его мозг закипел от воображения, и если бы у него вместо головы был чайник, то и пар бы пошел из ушей.
«Ксо! Гриммджоу! У тебя и так вместо головы чайник!!! – Орал он сам на себя, раздраженно переодеваясь. – Зачем ты приперся сюда?! Думал, что она сразу же запрыгнет на тебя, и объясняться в словах тебе уже не придется? Хех, хорошо устроился!..»
Джагерджак сцепив пальцы в кулаки, глухо стукнул ими об стену. Он засмотрелся в окно, не думая о пейзаже, не прислушиваясь к шороху переодевавшейся в ванной Куросаки, стараясь вообще ни о чем не думать… Откуда бралось это чувство? Откуда вообще возникали эти странные не испытываемые им прежде душевные волнения, когда Куросаки находилась рядом. Почему он вел себя так, а не вел себя, как прежде? Он уверенный до кончиков пальцев в себе самец стыдился даже в глаза ее посмотреть… А что же он будет делать дальше? Ведь ему предстояло рассказать ей о своих чувствах, поцеловать ее, наконец, показать, что он хочет большего. Признать, что она – весь мир для него, а он для нее – потерявший всякую волю котяра, с которым она вольна делать все, что захочет…
Гриммджоу
– Гриммджоу?.. – Тихо позвала его девушка.
– А? – Мгновенно обернулся он на ее голос.
Она невольно залюбовалась им: мокрые непослушные пряди, блестящие глаза, полуоткрытые губы. Ее белая майка, оказавшаяся ему в облипку. Обтягивающие бедра джинсы. Странно, но могучая фигура Гриммджоу, скрытая под одеждой, выглядела еще сексуальнее, чем его неизменная дерзко расстегнутая форма на груди.
– Ты чего? – Изумленно посмотрел он на Куросаки, внимательно изучавшей его, точно видела в первый раз.
– Ничего… – Покачала она головой и спрятала глаза в рассыпавшихся прядях челки. – Ты… Ты говорил, что приходил ко мне каждую ночь в Общество душ... Как тебе это удавалось?
– Сначала Йоруичи помогала. Потом Кучики подключился…
– Вот как?.. – Задумавшись, проронила Ичиго. Значит, Бьякуя был в курсе с самого начала, и все равно продолжал заботиться о ней, продолжал любить и продолжал на что-то надеяться…
Лицо Гриммджоу исказила боль: одно только имя этого аристократа привело Куросаки в смущение и та впала в какую-то мечтательную задумчивость… А ведь он упорно отказывался видеть в «капитане Айсберге» конкурента. Он не знал, что произошло меж ними до их встречи, что могло произойти после ее пробуждения…И это неведение заставляло сердце Сексты вновь вспыхивать от необоснованной ревности, ведь разум твердил, что все опасения теперь напрасны. Куросаки была с ним, здесь и сейчас, в эту минуту, а, может, даже навсегда, если испытывает к нему те же чувства, от которых он сходит с ума.
Ичиго с женским удовлетворением заметила огоньки ревности во взгляде дорогого ей человека. Соперничество делало его таким по-детски смешным в разрез его устоявшейся самоуверенности и кричащем эротизме, точно он боялся, что Бьякуя придет к нему в песочницу и отберет дорогую игрушку. Сердце Ичиго умиленно дрогнуло: «Дурак, что ли? Чего ты боишься? Ведь я здесь… с тобой, а не с ним…»
Карамель в глазах, посмотревшая на него с теплом и лаской, несколько смягчила его тревоги и отодвинула сомнения на задний план. Гриммджоу почувствовал желание, растекавшееся по его телу, но щемящая боль в груди не давала ему приблизиться к Ичиго. Что если он напугает ее своей страстью и навсегда оттолкнет от себя? Его сущность дикого яростного хищника не предполагала нежности, когда инстинкты захватывали разум и тело. Но глядя сейчас на Куросаки, такую домашнюю, в пижаме, раскрасневшуюся и растрепанную, Гриммджоу понимал, что она требовала от него иных, более мягких чувств и прикосновений.
Ичиго вдруг протянула ему руку:
– Раз ты все время был со мной там, останешься со мной и сегодня?..
Арранкар расплылся в улыбке и сделал шаг:
– Конечно, – он переплел ее пальцы со своими. Холодные, дрожащие, но цепкие – она боялась его потерять, и это невероятно окрыляло его уверенность.
– Тогда… пойдем…
Она потянула его легонько за руку и легла на кровать, по-прежнему, сжимая его пальцы. Гриммджоу прилег рядом. Сердце вырывалось из его груди, а слышал он дикий стук другого – в груди Куросаки. Она вдруг повернулась к нему спиной, но, все также, не отпуская ладонь, притянула Сексту к себе, втискиваясь всем телом в его объятия.