Блуждающий Трактир
Шрифт:
Это немного несправедливо. И, когда я был моложе, я ненавидел то, как со мной обращались. Иногда, да, иногда, я чувствовал себя неполноценным, потому что люди думали обо мне именно так. Вот он, слепой ребёнок. Он не может оценить это или сделать вот то. Он другой. Не такой, как все.
Да, я слепой. Но независимо от того, признают ли это другие или нет, у меня есть своя ценность.
Я остановил свой шаг. Вот я здесь, в лесу, которого не вижу. В мире, совершенно отличном от моего родного. Кто-то может сказать, что отличий для слепого не так уж и много, но я чувствовал разницу в каждом
Я – [Император]. Никто не может у меня это отнять. Может, я и получил этот класс легко… просто объявив себя таковым, но даже так я в это верил. И верю. Когда ты слеп, мир иногда полон неопределённости. Когда я встаю и хожу по дому, я должен верить, что в нём всё так же, как я оставил.
Я доверяю вещам, которых касаюсь своей тростью, так же, как зрячий человек доверяет своим глазам. Но я готов к тому, что когда я промахнусь тростью мимо ветки или чего-то ещё, то угожу прямо в кустарник. Проще говоря, в некоторые дни я готов сорваться с обрыва, потому что я никогда не могу на 100% быть уверен в том, что находится передо мной. Но я должен верить, что ступлю на твёрдую землю.
Так что я верю вот во что: я – [Император]. Я должен начать вести себя как император, а не беспокоиться о том, что это значит.
Так что же мне делать? Что должен делать [Император]? Я поразмышлял над этим некоторое время, продолжая медленно идти по лесу.
— Я – [Император]. Следовательно, всё, что я захочу сделать, – это то, что сделал бы [Император]. Неправильных решений нет.
Но есть ли более правильные? Я помню, как изучал историю Карла Великого. Насколько я помню, этот человек был империалистом, и он более или менее лично участвовал в завоевательских войнах. И всё же он также провёл огромные реформы во всей своей империи.
Нортон тоже их провёл, по крайней мере, в теории. Он хотел упразднить Конгресс, чтобы защитить свою империю, и ходили слухи, что он встал перед толпой, чтобы защитить китайских иммигрантов во время расовых беспорядков. Независимо от того, достоверно ли это исторически или нет, у [Императора] есть долг перед своей империей и теми, кем он правит. Он обеспечивает их безопасность, защищает их, делает их лучше.
Хотел бы я сделать это для Дюрен. Если она моя единственная подданная, то что я могу для неё сделать? Я шёл, размышляя, и остановился только тогда, когда заметил Дюрен, которая не очень-то скрытно пыталась проследить за мной в лесу. Прятаться она совершенно не умеет. Но ей не всё равно, и именно поэтому она мне и нравится.
Она мне очень нравится. Мне только хотелось бы, чтобы она мне всё рассказала.
День 14
Как бы поступил любой хороший [Император]? Что бы сделал любой здравомыслящий человек, оказавшись в другом мире и тем более в игровом? Сегодня я задал Дюрен бесчисленное множество вопросов о Риверфарме и мире. Я и раньше задавал ей много вопросов, но теперь я собрал в голове все самые важные.
— Значит, ты никогда не выходила за пределы деревни дальше, чем на несколько миль?
— Нет. Никогда.
Мы с Дюрен сидели вместе, потягивая мятный чай. Он довольно крепкий,
Она небогата. Это очевидно, хотя мне пришлось немного потанцевать вокруг этой темы.
— Значит, ты зарабатываешь несколько монет, продавая свой урожай и время от времени животных. Но ты никогда не ездила с торговой тележкой в город?
— Нет.
Она заёрзала на своём месте, прихлёбывая чай. Ей не по себе. Я вздохнул.
— Знаешь, Дюрен. Мне совершенно всё равно, что ты немного отличаешься от других людей. Ты хорошая девушка, и независимо от того, кто ты, я не буду тебя осуждать.
Молчание. Затем её глубокий голос дрогнул:
—Ты?.. Кто-то?..
— Нет. Я достаточно умён, чтобы понять, что ты что-то скрываешь. Но я не буду спрашивать, пока ты не будешь готова. Я надеюсь, что ты знаешь, что можешь мне доверять.
— Я знаю. И доверяю! Просто…
Похоже, она на грани слёз. Я протянул руку и коснулся её кружки вместо её пальцев. Дюрен рассмеялась, когда я скривился и перевёл ладонь на неё огромную руку.
— Не торопись. Я никуда не ухожу. А теперь расскажи мне, каково это – жить здесь? Ты когда-нибудь видела монстров?
— Ну…
Монстры. Я даже представить себе не могу, какие они. По словам Дюрен, в плане монстров здесь всё не так уж и плохо. Единственная реальная проблема – гоблины, и деревня немедленно посылает авантюристов, чтобы их искоренить, если их заметят поблизости.
Но… да, по сравнению с моим миром, есть огромная разница в количестве опасностей, с которыми приходится жить людям в этом мире. Я беспокоился о медведях, грабителях или войнах, но никогда – об ужасных маленьких зелёных существах с острыми, как ножи, зубами.
Боже, как же жутко звучали их описания.
— Когда приходят гоблины – это плохо. Всем приходится сдавать деньги, чтобы собрать за них награду, но авантюристам всегда требуется несколько недель, чтобы приехать, и я не знаю, что мы будем делать, если появится Вождь гоблинов.
Гоблины, очевидно, представляли бoльшую угрозу в северной части Изрила, чем в южной. Всё дело в плотности населения, или так мне кажется. Люди в основном сосредоточены на севере, а юг принадлежит дрейкам, гноллам и чему-то, что называют антиниумами. Поэтому монстры, соответственно, чаще появляются на севере, так как тут больше еды. Странно; я бы ожидал, что их будет больше в местах, где люди встречаются реже, но, с другой стороны, эти монстры не добыча, а хищники.
Риверфарм находится не так уж глубоко на севере, хотя он довольно далеко от Высокого Перевала – огромного горного хребта, похожего на Гималаи, который разделяет континент на две части. Ближайший крупный город – Инврисил, город авантюристов, названный так потому, что там проживает самое большое количество авантюристов на континенте. Как действующих, так и бывших.
— У них там есть команды Золотого ранга. Иногда можно встретить даже Именных авантюристов! Говорят, их рынки полны магических предметов и диковинных штук, таких как части мёртвых монстров, редкие драгоценные камни и артефакты.