Боевая рыбка

Грайдер Джордж

Мы теперь обливались потом, поскольку жар от дизелей и электромоторов начал заполнять лодку. Том Маккэнтс снял рубашку с молчаливой экстравагантностью. Еще пара моряков из команды управления огнем последовали его примеру. Через корпус нам стал слышен все усиливающийся шум винтов сторожевика, когда он приближался на обратном пути.

–  Если он сбросит бомбы сейчас, - прошептал Фил, - они лягут совсем близко.

Как будто вторя его словам, раздался слышимый через гидролокатор всплеск от глубинных бомб, ударявших о воду. Мы с трепетом ждали, представляя себе, как глубинные бомбы погружаются и падают на нас, готовые взорваться на

глубине, и нам оставалось лишь надеяться, что не на той, где мы находились.

Глубинная бомбежка не была длительной, но бомбы падали очень близко. Нас спасла только большая глубина; на сторожевике не думали, что мы на такой глубине, и соответственно метали свои бомбы. Охваченные возбуждением, мы уходили на юг, и постепенно звук разрывов глубинных бомб становился все слабее.

Осматриваясь в момент спокойного размышления, я думал о том, что чувствую перемену в отношении моряков ко мне. Мы теперь вместе побывали в атаке, и с этого времени, к добру или к худу, они теперь уже не были стеной настороженного ожидания, которая стояла между нами раньше. Мы все стали одной командой.

–  Лучше перезарядить сейчас.

Даже если вы производите шум, перезарядка торпедных аппаратов изнурительная работа. Если вы делаете это, когда над вами противник, это просто пытка. Две торпеды весом две тысячи фунтов нужно было загнать в аппараты с огромной осторожностью, после того как из труб торпедных аппаратов была до последней капли откачана вода, а задние крышки открыты. Но в своем приподнятом настроении моряки "Флэшер" могли сделать что угодно, и сделать как надо.

Мы уничтожили миноносец и по меньшей мере повредили танкер, так что была причина праздновать. Но даже при том, что я испытывал радостное возбуждение от этого, смутное чувство беспокойства таилось в глубине моего сознания. Нам пришлось возвращаться. Был танкер, который следовало выследить и прикончить, он все еще оставался на плаву, и, несомненно, были другие суда, которых мы еще не видели. Но очередная атака означала еще одну глубинную бомбежку, а я ее смертельно боялся. Нам уже необыкновенно повезло, что подбили танкер, повезло, что избежали тех глубинных бомб, которые были сброшены прямо на нас, мне чертовски не хотелось испытывать судьбу.

Но это нужно было сделать. Я велел Снэпу опять поднять нас из глубины и, в то время как мы все еще изощрялись, чтобы сделать ход бесшумным, повернулся к Филу:

–  Давай вернем экипаж по своим боевым постам.

Он передал команду по лодке, и, пока парни расходились по местам, а я повернулся к перископу и ждал, ладони моих рук стали немного влажными от слов Снэпа.

–  Перископная глубина.

–  О'кей, Снэп. Подними перископ.

Труба пошла вверх, перископ вышел на поверхность. Я огляделся:

–  Проклятье. Все еще идет дождь. Невозможно видеть далеко... Цель! Мы попали в нее! Фил, взгляни на это!

На некотором расстоянии огромные клубы черного дыма поднимались от подбитого танкера. Мы тогда и не мечтали о таких взрывах. Мы действительно в него попали. Фил посмотрел и удовлетворенно вздохнул:

–  Он готов, капитан. Он уже больше не сможет плыть. - Фил небрежно повернул перископ вокруг. - Да, здесь еще один миноносец!

Я прильнул к перископу. Никаких сомнений, это был миноносец, почти такой же, как тот, что затонул.

–  Дайте пеленг на цель!

–  Ноль два ноль.

–  Курсовой угол девяносто правого борта. Скорость нулевая.

–

 Скорость нулевая? - Том Маккэнтс не мог этому поверить. - Что же он делает, командир?

–  Я не знаю. Он не может быть тем самым миноносцем, который мы торпедировали. У того должна быть пробоина в борту.

–  Но почему же он дрейфует? - недоумевал Фил.

Я пытался разгадать эту загадку. У миноносца был мощный прожектор, и он посылал какие-то сигналы, а наше гидролокационное оборудование улавливало громкий пронзительный звук. Может, нас заманивают в ловушку?

–  Это выше моего понимания. Он, должно быть, слушает.

Чем больше я так думал, тем больше мне нравилась эта идея. Предположим, что это неопытный командир, нервничающий от того урона, который мы нанесли, и отчаянно пытающийся запеленговать нас. Может быть, он решил, что стоит рискнуть и лечь в дрейф с тем, чтобы лучше нас прослушивать? Это было бы большой глупостью, но действительно, ему было легче нас услышать, когда его собственные гребные винты остановлены.

Но не было времени обсуждать его мотивацию, так как я знал, что по крайней мере один из более легких кораблей эскорта находится поблизости. Почему бы не начать атаку и не попытаться потопить миноносец? Если мы сможем приблизиться на дистанцию залпа, ничто нам не помешает выпустить в него две торпеды. Затем мы могли бы выстрелить еще двумя по подбитому танкеру, поскольку нам не хотелось дать возможность неприятелю отбуксировать его отсюда.

–  Что вы думаете об этой позиции, командир? - спросил Фил с обеспокоенным выражением лица.

–  Нечего тут думать. Если этот приятель хочет оставаться на месте и позволить нам выстрелить в него, то наша работа в том и состоит, чтобы удовлетворить его желание.

Он усмехнулся:

–  Слушаюсь, сэр.

Мы начали сближение очень осмотрительно и осторожно. Если он действительно замышляет что-то, о чем мы не догадываемся, осторожность не помешает.

–  Пеленг на цель. Еще один корабль охранения по курсу с левого борта, идущий в нашем направлении. Опустить перископ... Не думаю, что он нас видел.

Снова налетел дождь, создавая настолько плохую видимость, что мои надежды возросли. Несомненно, никто не заметит наш перископ в такой воде. И все же я был обеспокоен тем, что услышал. Не только звук сонара противника громко звенел у нас в ушах, но и свистящий звук гребного винта раздавался повсюду вокруг нас.

Я снова попробовал взглянуть и дал сигнал боевой тревоги.

Прожектор миноносца был направлен прямо на перископ "Флэшер". Значит, мы где-то допустили грубый просчет. Он нас засек и указывал на нас одному из кораблей охранения. Я начал давать рулевому сигнал опускать перископ. Но прежде чем успел выбросить вниз большие пальцы рук, что-то странное в этом ослепительном свете заставило меня посмотреть снова и издать лихорадочный вздох облегчения.

Прожектор мигал прерывисто. Он никому на нас не указывал; он передавал шифрованное донесение кому-то безотносительно к нам, и наш перископ просто оказался на его пути. И хотя на мгновение мне привиделось, что его донесение читалось как "Прощай, Джордж", я понимал, что он нас не видел.

–  Давай с этим разделаемся. - Я вздохнул. - Опустить перископ. Открыть передние крышки.

По телефону отрепетовали команду, а я удостоверился, что индикаторы боевой рубки показали, что все шесть передних крышек торпедных аппаратов открыты.