Бог Войны
Шрифт:
Я четко помню, как пообещала себе, что больше никогда не буду плакать из-за Илая.
Никогда, никогда больше.
А за слезой следует еще одна, и еще, и еще.
Потому что я с сокрушительной ясностью понимаю, что оплакиваю часть себя, которая, как мне казалось, что-то значила.
Что-то, что я хотела отдать только ради любви, но отдала этому дьяволу на блюдечке с золотой каемочкой.
Что, черт возьми, я наделала?
Глава 7
Ава
—
Я отмахиваюсь от уничтожающей руки Сэм, пока она не расправилась с моими прекрасными георгинами более жестоко, чем это сделал бы ее любимый хозяин.
— Тогда сделайте это сами как считаете правильным, — она бросает на меня свой обычный взгляд, который, я уверена, по крайней мере на одном языке означает убийство, а затем садится на винтажное кресло в оранжерее, положив на колени вязальную пряжу.
— Я все делаю правильно, — я отрезаю стебель и аккуратно закапываю его в горшок, а затем присыпаю заказанной нами почвой.
— Эти цветы погибнут в течение недели. Может, лучше доверить это профессионалам?
— Перестань быть занудой. Зачем ты здесь, если не одобряешь все, что я делаю? — я провела рукой в перчатке по бедру. Все розовое — мои перчатки, сапоги и милое маленькое платье Armani с плечами.
— Мне нечего делать.
— Абсурд. Ты уже несколько дней ходишь за мной по пятам, Сэм.
Она вяжет крючком с точностью хирурга, и, учитывая, насколько она загадочна, я не удивлюсь, если в прошлой жизни она была им.
Все, что я знаю о Сэм, — это то, что она работает в семье Кингов дольше, чем мне лет, и, хотя у нее азиатские черты лица, у нее нет ни азиатского имени, ни акцента, ни каких-либо признаков ее наследия. Она, естественно, сама мне об этом не говорила. Я слышала, как она давала разные ответы разным людям в зависимости от случая. Китаянка, японка, кореянка и филиппинка — все эти нации так или иначе упоминались в разговорах.
Я подталкиваю ее ногу своим симпатичным сапогом.
— Я с тобой разговариваю. Илай приказал тебе следить со мной или что-то в этом роде?
— Или что-то в этом роде.
Я сужаю глаза.
— Если этот кусок дерьма думает, что он мой надзиратель, я…
Я прерываю себя, потому что она поднимает на меня глаза от дерзости, с которой я отзываюсь о ее повелителе и хозяине. Кроме того, я так взбешена, что не знаю, как закончить предложение.
Если у меня и были какие-то заблуждения по поводу этого брака, то они давно забыты. Или, точнее, подтвердились.
На следующий день после моего приезда Илай отвез меня на встречу с новым психотерапевтом, серьезной женщиной по имени доктор Блейн. Очевидно, мой врач сменился, и что-то подсказывает мне, что это все его рук дело. Когда я спросила о своем предыдущем психиатре, докторе Райте, Хендерсон сказал, что он уехал из страны.
Я не стала допытываться дальше главным образом потому, что мне было неловко. Одно дело, когда Илай догадывается о моем психическом состоянии, но совсем другое — когда он его контролирует.
Из-за моего психоза и постоянных срывов и приступов фуги по закону я должна
И хотя эта часть меня всегда беспокоила, папа никогда не заставлял меня чувствовать, что он мой хозяин, и давал мне больше свободы, о чем большинство пациентов вроде меня могли только мечтать. На самом деле он был сговорчив и никогда не наступал мне на пятки, отчасти потому, что мои родители стремились дать мне как можно больше нормальной жизни.
Но правда в том, что я ненормальная.
И то, что Илай, как никто другой, знает об этом во всех подробностях и полностью контролирует утверждение моих программ лечения, привело меня в дурное настроение.
К счастью, мне не пришлось сталкиваться с ним лицом к лицу, поскольку он полностью игнорировал меня целую неделю после этого. Его водитель отвез меня на заранее утвержденную сессию с моим психотерапевтом, потом к моим родителям — которые все время настаивали, чтобы я вернулась к ним жить, но я отказалась, — затем на прогулку с Сесили и навестить родителей Илая.
Скажем так, я бы предпочла жить с его мамой и папой, а не с ним.
Тетя Эльза баловала меня до невозможного, заставляла повара готовить все десерты, которые я люблю, и помогала мне чувствовать себя так, будто ничего не изменилось, несмотря на то что я забыла двухлетний отрезок своей жизни. Дядя Эйден со злорадством рассказывал мне, как он выиграл у папы пари на миллион долларов, а также то, что он наш с Илаем сторонник номер один только ради того, чтобы позлить папу.
Честно говоря, я не вмешиваюсь в плохие отношения между моим папой и свекром. Я просто рада, что мама и свекровь ладят друг с другом. На самом деле вчера мы втроем с Ари устроили себе спа-день и провели его, балуя себя и болтая обо всем и ни о чем.
Я была расслаблена и довольна впервые с тех пор, как меня настигла амнезия, но так было только до тех пор, пока я не вернулась домой и не столкнулась с закрытой дверью кабинета Илая и его постоянным избеганием и пренебрежением, как будто я чума.
Единственный раз, когда он смотрит на меня, — это качает головой так, будто я для него обуза.
Ну, никто не приставлял к его голове пистолет и не заставлял жениться на мне. Кроме того, я нужна ему, вероятно для того, чтобы отполировать свой имидж мошенника.
Внутри меня, может быть, и бардак, но зато я воплощение социальной бабочки и любимица СМИ. Так что, конечно, я — самый подходящий вариант.
— Эй, Сэм, — я перебираю пальцами семена тюльпанов, выкладывая их на тарелку. Мне говорили, что не стоит даже пытаться выращивать их как любитель, но я ненавижу, когда мне указывают, что делать, и всегда готова к вызову.
— Да?
— Как долго ты собираешься скрывать от меня алкоголь?
— Понятия не имею, о чем вы говорите, — ее глаза сосредоточены на вязании крючком, которое не дает ни малейшего представления о том, что она пытается сделать. Может, плащ ведьмы для костюма на Хэллоуин — простите, я имела в виду повседневную одежду.