Бог возмездия
Шрифт:
Черты ее лица напрягаются, но без всякого спора она садится.
До меня доносится аромат ее духов. Он свежий, и, к моему удивлению, я ловлю себя на том, что делаю глубокий вдох, вместо того чтобы раздражаться из-за того, что женский аромат вторгается в мое личное пространство.
Она скрещивает ноги; ее движения чертовски элегантны.
Габриэлла ди Белла обладает грацией королевы.
Несмотря на то, что у нее короткие волосы, ей идут светло-каштановые и светлые оттенки.
Наши глаза на мгновение встречаются, и я замечаю зеленые крапинки, скрытые в ее светло-карих радужках.
У нее красивые глаза. Они выразительны.
Стюардесса подходит забрать мой стакан, затем говорит:
— Мы готовы к взлету, сэр.
Я киваю, и пока она проводит последние проверки, пристегиваю ремень безопасности.
Частный самолет начинает выруливать на взлетно-посадочную полосу и, набрав достаточную скорость, поднимается в воздух.
Габриэлла внезапно хватает меня за предплечье так сильно, что, если бы не рубашка, ее ногти оставили бы на моей коже кровавые следы.
Я поворачиваю голову в ее сторону и вижу, что она крепко зажмурила глаза, а ее лицо такое чертовски бледное, что я опасаюсь, не стошнит ли ее рядом со мной.
Я смотрю на то место, где ее тонкие пальцы сжимают мою руку. И, когда мой гнев не выходит из-под контроля из-за того, что она прикасается ко мне без разрешения, моя бровь приподнимается.
Не придавай этому большого значения.
Надпись "Пристегните ремни" гаснет, и я бормочу:
— Моя рука.
Я слышу, как Габриэлла ахает, когда ее пальцы отдергиваются от меня.
— Я прошу прощения, — бормочет она, в ее голосе звучит страх. Она смотрит в мою сторону, и проходит мгновение, прежде чем ее глаза встречаются с моими. — Я впервые лечу.
Когда она не опускает взгляд, я замечаю зеленые искорки в ее мягких карих глазах, а затем, чтобы проверить ее, делаю мрачное выражение лица.
Я позволяю проявиться каждой частичке своей силы.
Она начинает дрожать и тяжело сглатывает, но ее глаза по-прежнему прикованы к моим. Ее невозможно смутить взглядом.
— Ты храбрая или глупая? — Спрашиваю я, и гнев постоянно закипает во мне, из-за чего мой тон звучит резко.
Проходит несколько секунд, прежде чем ее блестящие губы приоткрываются. Когда она отвечает, в ее честных словах сквозит страх, который я привык слышать от людей:
— Я упряма по натуре.
Ее ответ на самом деле забавляет меня, и я снова оказываюсь застигнутым врасплох, когда уголок моего рта приподнимается. Это происходит мимолетно, прежде чем я успеваю придать своему лицу бесстрастное выражение.
Я бросаю взгляд на своих людей, чтобы проверить, заметил ли кто-нибудь из них эту мимолетную улыбку, но половина из них дремлет, а некоторые
Вернувшись к своему первоначальному плану получить информацию для Дарио, я спрашиваю:
— Сколько тебе лет?
— Двадцать три.
На восемь лет моложе Дарио.
На шестнадцать лет моложе меня.
Я игнорирую нежелательную мысль и задаю следующий вопрос:
— Девственница?
Я чувствую исходящий от нее прилив энергии и, снова взглянув на нее, замечаю, как ее лицо заливает румянец.
Она мягко отвечает:
— Да.
Я знаю все обо всех, кто имеет значение. До того как я увидел Габриэллу, мне было наплевать на ее существование, и именно поэтому я мало что о ней знаю.
Я отрываю взгляд от ее прекрасного лица.
— Ты училась?
— Нет.
— Работаешь?
— Мои родители не одобряют, когда женщины работают.
— Судя по тому, что я видел, полагаю, ты не близка с семьей?
— Нет.
Хорошо. Это избавит Дарио от необходимости беспокоиться о них.
— Есть друзья или знакомые?
Иногда друзья могут быть большей помехой, чем семья.
Она качает головой.
— Нет.
— Твои родители обеспечивали тебя?
Я удивлен, когда она отвечает не сразу, поэтому снова смотрю на нее.
Кажется, она о чем-то раздумывает, а затем отвечает:
— Они обеспечили мои основные потребности.
— Но?
— Вероятно, рано или поздно ты все равно узнаешь, — бормочет она немного разочарованно. — Я зарабатываю дополнительные деньги на уроках макияжа и ухода за кожей в социальных сетях.
Я считаю социальные сети пустой тратой времени, но меня впечатляет, что она пытается заработать сама, хотя ее родители не хотят, чтобы она работала.
Не комментируя ее слова, я спрашиваю:
— Как твое здоровье? Есть проблемы?
— Нет.
— Психические проблемы, о которых я должен знать?
— Нет.
— Принимала противозачаточные средства?
Ее щеки снова вспыхивают, и она делает глубокий вдох, а затем раздраженно выдыхает.
— В контрацепции не было необходимости, поскольку у меня не было отношений.
— Значит, у тебя раньше не было парней?
— Никаких парней, — вздыхает она, явно раздраженная всеми этими вопросами.
— Но ты была помолвлена со Стефано, — констатирую я.
— Не по своей воле, и вряд ли это можно назвать отношениями.
— Мой кузен не славится своим терпением, — говорю я, расстегивая манжеты рубашки. Пока я закатываю ткань до локтей, спрашиваю: — Он видел тебя обнаженной или прикасался неподобающим образом?
— Caro Dio, — выдыхает она и впервые опускает взгляд на свои руки, лежащие на коленях, в то время как ее щеки краснеют от смущения. — Нет. Он ждал твоего одобрения.