Боги мёртвого мира
Шрифт:
— Неужели это происходит везде? — обратился Келл то ли к своим спутникам, то ли к звездному небу. Он лежал на спине, подложив руки под голову. Гнев успел поутихнуть, осталась только печаль.
— Люди еще помнят рассказы предков о страшной Чуме, выкосившей половину населения континента. Они просто боятся ее повторения, — откликнулся Берт.
— Как так случилось, что рассказы о Чуме дошли до наших дней, а о Бессмертных — нет?
— Ну так, дружище, истории о Чуме служат на благо Церкви. Это же очередной рычаг давления: вот, что произойдет с людьми, утратившими веру. Милосердный Единый Бог заставит всех неверных
— Все же Церкви не удалось полностью искоренить память о них. Я слышал, что до сих пор существуют общины, поклоняющиеся темным созданиям.
— Я тебе больше скажу: в тайне старым богам готов молиться любой, лишь бы это сделало жизнь чуть более сносной.
Длинный тракт — торговый путь, пересекающий графство Астер с юга на север, представлял собой кашу из песка и красной глины. Когда-то зеленые обочины превратились в вытоптанные и загаженные канавы стараниями сотен солдат. Десятки отрядов следовали на север, чтобы присоединиться к великой объединенной армии, оставляя за собой кучи давленого лошадиного дерьма и въедливый запах мочи.
То, что очередная колонна солдат прошла по Длинному тракту совсем недавно, можно было понять издалека, когда вместе с порывом встречного ветра шибануло выворачивающим ароматом забитого сортира. Спутники как по команде скривились и переглянулись. Идти по такой дороге то еще удовольствие, поэтому троим путешественникам ничего не оставалось, кроме как пробиваться через поля и рощи на разумном расстоянии от тракта. Так они смогут уберечь себя от ненужных рвотных позывов и не собьются с пути.
Графство Астер считалось одним из самых подходящих для жизни мест. Благоприятный климат, плодородная почва и обилие источников воды привлекали семьи, которые по каким-либо причинам были вынуждены покинуть родные места. Тут и там по сторонам тракта поля покрывали разноцветные квадраты зерновых культур. На большом удалении друг от друга посреди полей выростали дома поменьше и побольше, фермы с одинокими коровами или горластыми петухами. Все, что могли себе позволить местные.
Келл разглядывал фермы, людей, которые работали на полях, и его сердце сжималось от тоски. Когда-то давно он был одним из этих беззаботных детей, что прячутся в высокой траве и гоняют палками шипящих гусей. Он помнил сочно-зеленые поля, мокрые от росы, чьи мягкие травинки щекочут босые пятки, и золотую шуршащую пшеницу, что по осени убирали всей деревней, помнил и запах парного молока, когда мать процеживала его сквозь тряпицу после утренней дойки. Такой ему представлялась жизнь, правильная, обычная, и такую он хотел бы прожить. Но теперь, после всего, что он пережил, такой жизни ему будет недостаточно.
Несколько дней пути им удалось провести в безмятежном одиночестве. Слева изредка доносился слабый запах подсушенного на солнце дерьма, и где-то на заднем плане со стрекотом кузнечиков сливалось монотонное жужжание навозных мух, которые радостно облепили Длинный тракт. Справа все так же колосилась пшеница, а с ближайших ферм долетали запахи свежего хлеба и тушеного мяса. Друзья по молчаливому согласию старались держаться подальше от людей, на всякий случай, но пару раз по зову урчащего
До сих пор на пути не попалось ни одного крупного селения. Видно, была причина, почему города и села стоят в отдалении от торгового тракта. Попадались трактиры, предлагающие торговцам и путникам комнаты по завышенным ценам, выпивку и обед, но после того как через эти трактиры прошли толпы солдат, друзья не рисковали в них останавливаться. Карта показывала, что вскоре на пути попадется озеро. Там можно будет смыть с себя грязь и вонь, постирать засаленную одежду. К трудностям пути все уже давно привыкли, но не использовать любую возможность помыться было бы грешно.
Впереди среди деревьев поблескивала в солнечных лучах озерная гладь, но чем ближе путники подходили к водоему, тем больше хмурились. Один из берегов оказался немилосердно вытоптан солдатами, которые, однако, больше походили на шайку бродяг и разбойников. Их простая крестьянская одежда валялась кучами на траве вперемешку с оружием и поклажей, и пара десятков голых мужиков плескались в озере, воды которого помутнели от пота и поднятого со дна ила. Живописное в недавнем времени местечко превратилось в настоящее болото для свиней.
— Отвратительно, — прокомментировала Нова.
Это слово очень точно выражало то, что испытывал Келл при виде загорелых спин и волосатых животов рекрутов. Все желание искупаться мигом отшибло.
— Это и есть благородные солдаты объединенной армии? Защитники Юга и храбрейшие воины графства?
— Ну, что будем делать? Обойдем их?
— Ты вполне можешь присоединиться, если тебя не тошнит от одного их вида, Берт, — едко бросила Нова. — Одним вонючим мужиком больше, одним меньше. К вечеру местная рыба и так будет плавать кверху брюхом.
— Я попросил бы! Ты потеешь ничуть не меньше меня.
Нова недобро сверкнула глазами, а Берт как обычно примирительно рассмеялся.
— Боюсь, что теперь по дороге нам будут попадаться только такие озера. — Келл с отвращением наблюдал, как какой-то мужик подравнивает бороду, смахивая клочья в воду. — Видимо, некоторые графства решили прислать помощь Рейто-Сину. Не думал, что его призыв дойдет аж досюда.
Несколько человек заметили их, один даже набрался наглости помахать. Скорее всего, жест был адресован Нове, потому как следом мужик поднялся из воды и потряс рукой член. Несколько голосов поддержали его грубым смехом.
— Если когда-нибудь придется выбирать, подохнуть от жажды или набрать воды в таком озере, развейте мой прах над океаном, — скривилась Нова.
— Ой, не драматизируй. Во всех озерах купаются те же люди, просто ты их не видишь.
— Мы могли бы подождать, пока они уйдут, — предложил Келл, однако Нова осталась при своем.
— Пошли отсюда. Лучше уж заплатить какому-нибудь фермеру за ведро колодезной воды.
Парни переглянулись, окинули недовольными взглядами толпу на берегу. К первому мужику присоединились еще несколько желающих продемонстрировать свои вялые достоинства посреди черных зарослей. Они скалились, что-то кричали Нове, но слов было не разобрать среди прочего шума. Девушка не обращала на них внимания. Она проехала мимо с выражением презрения на лице, отвернувшись, чтобы не оскорблять свой взор видом на причиндалы какого-то сброда.