Боги мёртвого мира
Шрифт:
Обычно тихие улочки утопающего в сумерках города гудели множеством приглушенных голосов. В воздухе висело напряжение, и оно ощущалось все явственней по мере приближения к гостинице. Келл, повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, перехватил сумки с покупками левой рукой, а правую положил на рукоять меча. Пока не было никаких оснований для его использования, но глухие шепотки и хмурые взгляды прохожих давали понять, что в городе что-то происходит.
Не сговариваясь, Келл и Берт с обеих сторон придвинулись к Нове, чтобы в случае опасности защитить ее. Продвигались настороженно, бросая быстрые взгляды
— Что происходит? — Берт хмуро оглядывал толпу, и люди отвечали ему такими же хмурыми взглядами.
— Если бы я знал, — тихо проговорил Келл в тон своему другу.
— Так может нам лучше обойти эту толпу? — предложила Нова. — Пройдем к гостинице по другой улице.
— Тебе разве не интересно узнать, что там творится?
— Ничуть. Меня все это напрягает. Нам лучше ни во что не ввязываться и не привлекать к себе внимание.
— Нова права, — Берт остановился и развернулся к остальным. — Давайте лучше поищем другой путь.
Келл оглядел толпу и проулок впереди поверх плеча Берта. Чуть дальше дорога делала резкий поворот вправо, так что причина, по которой жители собрались здесь в столь позднее время, оставалась скрытой за обшарпанными стенами дома. Мужчина вынужден был согласиться с друзьями: лучше избегать всякой опасности, чем рисковать жизнью Новы и ее нерожденного ребенка. Так что Келл задвинул свое любопытство в дальний угол и развернулся в противоположную сторону.
Не успел он сделать и нескольких шагов, как в нос ударил хорошо знакомый терпкий запах, перекрывающий даже едкую вонь уличных нечистот. Этот запах заставил его резко развернуться на пятках. Пожар?
Чувство тревоги возросло многократно, а угрюмость и бездействие жителей давали намек на то, что произошедшее дальше по улице — что бы там ни было — не случайность. Сквозь монотонный гул голосов пробилось тихое потрескивание дерева, а в следующий миг узкое пространство проулка огласил глухой протяжный крик.
Келл кинулся сквозь людскую массу раньше, чем смог это осознать и обдумать. Смутно и запоздало отметил, как кинул сумку к ногам спутников и как на их лицах отпечаталось недоумение, как толкал встречных локтями и как те недовольно материли его. Сопротивления, однако, не было. То ли жители не смогли вовремя понять, что он собирается делать, то ли не хотели вмешиваться. Так или иначе, Келл и сам не до конца понимал, что будет делать, когда доберется до горящего дома. Но этот плачущий крик, в котором смешалось предчувствие скорой смерти и страх перед ней, этот въедливый запах горящей древесины, смолы и тряпья — они вызвали в памяти воспоминания о ночи, когда сгорела его деревня.
Хмурые мужчины выстроились полукругом напротив полыхающей постройки. Пот на их лицах блестел в оранжевом свете пламени, оседал на сурово сдвинутых бровях, стекал по грязным сжатым челюстям. У одного из них в руках оказался факел. Крепкие руки вцепились в Келла, когда тот выскочил из толпы на открытое пространство.
— А ну пусти! — бросил он через плечо и для убедительности на четверть обнажил меч. Тут же почувствовал, как их хватка слабеет, и дернулся к охваченному пламенем порогу.
Кто-то крикнул в спину:
— Куда? Там зараженные! —
Келл задержался на мгновение, прежде чем прыгнуть в горящий дом. Пусть хлипкие деревянные стены только начали заниматься, мужчину обдало волной жара. Лицо и руки нагрелись за считанные секунды, и неимоверных усилий стоило не отступить подальше.
Крик повторился уже намного слабее, хриплый от дыма и боли. Келл потянулся к своей духовной энергии, и пламя перед ним расступилось на краткий миг, пропустило его внутрь постройки и снова сомкнулось за спиной.
Дверь оказалось открытой, но почему-то никто не пытался выбраться. Среди осколков оконного стекла валялся заброшенный с улицы факел, уже пылали занавески, потертый коврик и кухонный стол над ним. Все помещение заволокло дымом, и он с первым же вдохом наполнил внутренности Келла. В горле словно застрял чертополох, из глаз брызнули слезы. Мужчина согнулся в приступе мучительного кашля, который едва не вывернул его кишки наружу. Слезящиеся глаза различили в дальнем конце комнаты силуэт, и Келл рванулся к нему. В этот момент его меньше всего волновала возможность заразиться.
На кровати лежал кто-то — женщина — со впалыми щеками и бледной кожей. Она выглядела сильно истощенной и явно была больна. Она едва повернула голову, чтобы посмотреть на неожиданного гостя. Движения давались ей с трудом, худые как паучьи лапы руки из последних сил цеплялись за грязную сорочку маленькой девочки. Малышка имела истощенный вид, но больной не казалась. Она в страхе жалась к матери, а по щекам не переставая катились крупные слезы.
— Прошу, — хрипло прошептала женщина. Ее голос почти полностью заглушал треск пламени. Келл наклонился поближе, хоть в этом не было необходимости: он и так знал, что она скажет. — Прошу, спаси мою дочь!
Он кивнул, в утешительном жесте сжал женщине руку. Помочь обеим он уже не мог: пламя подступило со всех сторон, о чем явно позаботились местные самопровозглашенные защитники города. Келл поднял девочку на руки и постарался прижать к себе. Она брыкалась и плакала, тянулась к матери, и от ее жалобных криков сердце обливалось кровью. Должно быть, в тот момент Келл был для нее не спасителем, а похитителем, который разлучил мать и дитя.
Келл снова потянулся к духовной энергии, чтобы расчистить путь наружу, но тут прямо перед его носом обрушились потолочные балки, закрывая выход. Мужчина едва успел отскочить. Он почувствовал, как жар опалил волоски на руках и как запузырилась кожа. В панике огляделся. Глаза застилал пот и слезы, и все кругом превратилось в яркое пятно, но все же он заметил окно на противоположной стене. Оно тоже оказалось выбито. Келл выхватил меч и стряхнул остатки стекла со слегка обожженной рамы, потянулся к пламени и приказал ему отступить, пока перелезал через проем с ребенком на руках.
С той стороны уже поджидали местные жители. На их лицах смешались гнев, непонимание и недоумение, которое, очевидно, было вызвано его маленьким фокусом. Но сейчас Келлу не было до этого никакого дела. Его легкие и кожа горели огнем, пусть и не буквально, и хотелось только оказаться как можно дальше от пожара и желательно в ледяной воде. Но при виде этих мужчин и женщин, которые с такой легкостью приговорили несчастную семью к мучительной смерти, в нем взыграла ненависть.
— Зачем ты полез? Это не твое дело! — Звуки казались приглушенными из-за шума крови в ушах.