Богорождённый
Шрифт:
Когда они шагнули в круг деревьев, все звуки, казалось, исчезли. Далёкий рокот водопада, чириканье птиц, гул ветра, всё стихло. Рядом с озером была лишь неподвижность, тени и тишина.
Орсин негромко произнёс:
— Это место ждёт.
Васен кивнул.
— Я тоже всегда это чувствовал. Я прихожу сюда поразмышлять и поговорить с отцом рассвета. Хотя…
Он не стал говорить, что озеро притягивало ту часть его, которой он был обязан Эревису Кейлу, тёмную часть, тень.
— Хотя? — спросил Орсин.
— По
Орсин посмотрел на землю, на деревья, на воду.
— Мне не кажется, что это место принадлежит отцу рассвета. Сюда никто не ходит, кроме тебя?
— Уже очень долго, — признал Васен. — Что ты имеешь в виду, говоря, что оно не принадлежит Амонатору?
Орсин не ответил. Он скользнул вперёд, не отрывая своих бледных глаз от тёмной воды. Васен шагнул следом, его кожа вдруг покрылась мурашками.
— Кто ты, Орсин? — спросил Васен. Он почувствовал, что от ответа зависит многое. Он задумался, почему привёл Орсина в это предназначенное для одиночества место. Они только что встретились. Он провёл с этим человеком всего полчаса и практически ничего о нём не знал.
— Думаю, я должен отвести тебя обратно в аббатство, объяснить всё Оракулу…
— Я ходок, — сказал Орсин через плечо. Он полез под рубаху, чтобы снять что–то, какой–то диск, символ. — Обнадёженный странник. И паства из одного человека.
— Это..?
Орсин кивнул.
— Это символ моей веры. Это место не принадлежит отцу рассвета, но оно всё равно священно. И теперь я знаю, почему мой путь привёл меня сюда, почему ты привёл меня сюда.
Опустившись у края озера, Орсин поднёс символ — чёрный диск с тонкой красной каймой — к воде.
Васен не узнал символ, но чувствовал, что он ему знаком. Он застыл на месте, когда тени потекли с поверхности воды и окутали символ, оплели руки Орсина. Орсин прошептал слова, молитву, которую Васен не расслышал.
Васен посмотрел на собственные руки, с которых тоже струились тени. Тени охватили всё его тело. В очередной раз он почувствовал себя так, будто живёт в написанной для него другим человеком истории.Напиши историю.
Орсин встал и повернулся к Васену. Его белые глаза немного расширились, когда он увидел облако теней, бурлящее вокруг Васена.
— Это место оставили здесь. Может быть, для меня, но думаю, что скорее для тебя. Ты привязан к нему. Поэтому я задам тебе тот же вопрос, что ты задал мне. Кто ты?
Васен смотрел на свои руки, истекающие тенями.
— Ты шейд, но не шадовар. Как это? Расскажи мне.
Васен прочистил горло. Он попытался загнать тени обратно в своё тело, но они не подчинились.
— Мой… отец.
Орсин сделал шаг к нему, его пальцы побледнели, сжимая священный символ.
— Кем был твой отец?
Васен посмотрел мимо него на озеро, на его тёмные, глубокие воды.
— Его звали Эревис Кейл.
Руки Орсина безвольно
— Этого… не может быть.
— Ты знаешь его имя? Я думал, ты пришёл с востока.
Орсин взял свой символ обеими руками, прижал к груди.
— Эревис Кейл погиб больше сотни лет назад. Ты слишком молод, чтобы быть его сыном. Это невозможно, не так ли? Как такое может быть?
— Магия послала мою мать сюда, пока я был ещё в утробе, — Васен шагнул к Орсину, к озеру. — Откуда ты знаешь имя моего отца?
Его ладонь легла на рукоять меча. Подозрение крепло в нём, росло. Орсин, казалось, ничего не заметил — или его это не волновало.
— Эревис Кейл был Первым для повелителя теней, — Орсин поднял свой символ, показал его Васену. — Первым Маска.
Орсин покачал головой, зашагал по краю пруда.
— Меня привели сюда, чтобы увидеть это, чтобы встретить тебя, но зачем? Я не вижу. Не вижу.
Васен молчал, не мог ничего сказать, просто стоял в сердце собирающихся вокруг них теней. Он позволил ладони упасть с рукояти меча.
Орсин резко остановился, оглянулся на Васена.
— Это их место, Васен. Маска. Твоего отца. Это их место.
На мгновение Васен лишился дара речи. Вспомнились его сны об Эревисе Кейле, тёмные видения холодного места.
— Нет. Маск мёртв. Эревис Кейл мёртв. Это место не может принадлежать им.
— Я храню веру живой, Васен, — сказал Орсин. Он указал на рухнувшее дерево. — Она как это дерево. Вырванное штормом, сломанное на камнях, оно по–прежнему цепляется за жизнь. Как и вера повелителя теней. Во мне и, быть может, в некоторых других.
— Ты… поклоняешься мёртвому богу?
— Не совсем мёртвому, — ответил Орсин. Он указал на пруд, как будто это что–то доказывало. — Это озеро отличается от всех прочих в долине, не так ли?
Васен шагнул к нему, глядя на воду.
— Да. Оно глубже. Никто не касался его дна.
В слабом свете умирающего, сумрачного дня их отражения в воде были тёмными, безликими и чёрными, полусформированными.
— Ты пробовал?
— Однажды. Вода стала слишком холодной, а глубина слишком большой. Оно… как дыра.
Орсин глубоко вздохнул, положил ладонь на бедро и посмотрел в горы.
— Думаю, я уже стоял на этой земле.
Васен покачал головой.
— Ты никогда раньше не бывал в аббатстве. Я бы тебя запомнил.
Орсин улыбнулся, не размыкая губ — только чуть поднялись уголки его рта.
— В то время здесь ещё не было аббатства.
Васен не мог контролировать поднявшийся вокруг них вихрь теней.
— Аббатствео было здесь задолго до твоего рождения.
— Дух вечен, Васен, — сказал Орсин, кивая в ответ какой–то понятной лишь ему истине. — В отличии от тела. Прежде чем отправиться на покой, душа часто перерождается в новом теле. Иногда такое происходит множество раз.