Боль милосердия

Фриза

— Чёрт, — ударилась плечом о косяк.

Зал прибывал в ужасном состоянии. Покрывало с тахты сползло на пол, по ковру были раскинуты подушки, которые городской, с широкой улыбкой, вытащил из шкафа, чтобы, якобы соорудить нам "ложе счастья". Сейчас же пресыщенный юрист лежал на животе поверх одеял, так и дыша в мою подушку. Невооруженным глазом, спящий городской казался моложе лет на десять. Мне тоже часто скидывали пару лет из-за худобы, но это был совершенно другой случай. Почему-то в реальной жизни Дмитрий казался старше. Двадцать восемь, он сказал, хотя, я бы дала ему тридцать — тридцать три.

С закрытыми глазами и умиротворенным выражением лица он просто возвращался к тому образу, который был уготован ему природой изначально. И этот образ был прекрасен.

Взяв пачку сигарет со стола, я пошла на кухню. До сих пор казалось фантастикой, что такой мужчина спал на моей тахте, которая даже кроватью не была. Впрочем, впечатление весомо портила одежда. Он так и остался в своих джинсах и черной футболке. Спрашивается, почему? Я была бы не против потрогать его тело в ответ. Эта мысль мне даже казалась приятной.

На ходу просовывая ноги в спортивные штаны, я зашла на кухню и поставила чайник. На табурете лежала блестящая бумага, в которую был упакован вчерашний букет. Тогда из него выпал вкладыш, которому я не придала значения. Пособие напоминало маленькую тонкую книжечку с толкованием каждого цветка. Андрей пару раз дарил мне розы. Как и все "романтические" проявления охранника, они были скупы и малоэмоциональны, так, для галочки. Я всегда ставила их на холодильник и вспоминала, как только те увядали. Дмитрий же, казалось, дарил их с чувством.

"Белые розы — символ вечной любви и верности. В противоположность красным, которые говорят о страстной любви, розы белые, "цветы света", подтверждают чистую любовь, постоянную, и более крепкую, чем смерть. Букет из белых роз традиционно преподносят на свадьбу".

С некой долей усмешки, я посмотрела на три белых розы на подоконнике. Их было слишком мало для свадебного букета, но учитывая, какой путь и испытания они прошли вчера, выглядели цветы просто шикарно.

В холодильнике я нашла невиданные раннее творожные сырки.

— Кира?

Герой-любовник вплыл на территорию кухни, когда вскипел чайник. Комнатка стала в разы меньше.

— Утро. Чай будешь?

Нахмуренное после сна лицо юриста украсила искренняя, добродушная улыбка. Он стремительно подлетел на голос, и обнял меня сзади:

— Доброе утро, моя хорошая, — провел сухими губами по плечу. — Что кушаем?

— Бутерброды.

Дмитрий стиснул меня крепче и так и застыл, согнувшись в три погибели. Подождав минуту, я похлопала его по рукам:

— Эй, если хочешь спать, иди.

Он что-то невнятно пробубнил, но спорить не стал, уводя за собой кокосовый шлейф и остатки тепла. Я погладила мурашки на предплечьях и принялась лепить бутерброды. Судя по звукам льющейся воды, Дмитрий пошёл умываться.

— Кира. Сегодня я должен кое-куда сходить.

Я как раз стояла у окна, наблюдая, как городской доедает колбасу. Он снова выглядел на все тридцать.

— Да, конечно. Иди.

— Ты пойдешь со мной.

— Куда? — удивилась.

— К моим друзьям.

Ну, ладно. Он меня удивил. Я устало опустилась на табуретку напротив:

— Нет, — улыбнулась, — мы это уже обсуждали.

Юриста напрягла моя добродушная невнимательность к его общественной жизни:

— Кира, — развел

руками. — Аристарха ты уже знаешь. Мы все работаем вместе, это очень близкие и дорогие мне люди. Я хочу и должен познакомить тебя с ними.

Моё приподнятое настроение начало медленно падать. Что в этот раз не так? К чему театр? Знакомить любовницу с друзьями? Тем более такую, как я? Мне было совсем нечем блеснуть в компании "мешков" с высшим образованием и годами опыта работы в юридической сфере. Богачи с подвешенными языками.

— Тема закрыта, — отрезала. — Я не иду.

Дмитрий вытащил старый зеленый фломастер из внутреннего ящика стола и что-то написал на салфетке. Я отодвинула табуретку:

— Не пойду.

— Я и не спрашиваю.

Закончив с колбасой и чаем, Дмитрий надел куртку и уже обутый вернулся на кухню. Салфетка по-прежнему лежала на середине стола. Он написал на ней какой-то адрес.

— Ну, хватит тебе, — грубо взял меня за подбородок. — Посмотри на меня.

Я нехотя уставилась ему в глаза. На загорелом лице застыло выражение тревожной озабоченности:

— Кира, я предлагаю сделать это вместе. Ты оденешься и мы пойдем.

— Нет.

Городской медленно убрал руку:

— Хорошо.

Сухо поцеловав меня в уголок губ, он ушёл гулять с Чарой.

Ну, что за идиотский день.

Проходя мимо зеркала в коридоре, я зацепила взглядом непривычную картину. На шее и у ключицы кожа потемнела. Я потерла эти синяки и с досадой, поняла, что городской оставил засосы — они нашлись и на груди. Эти отметины не сильно выделялись на фоне загорелой кожи, но от моего внимания уйти не могли. Я носила открытые топы, как его угораздило быть таким неосторожным? Андрей бы никогда до такого не докатился…

Его не было три часа.

Натянув обычные джинсы, тяжелые ботинки и рубашку с капюшоном, я вышла из-подъезда. Местом встречи "мешков из Права" значилась элитная новостройка рядом с парком у набережной. Как правильно заметила регистраторша — в одном из этой тройки домов жили родственники мэра. По громкой связи мне пришлось назвать номер квартиры — "двенадцать" и ждать пока откроют ворота. Уже на парковке модели машин дали ясно понять, что жители дома не бедствовали. Даже консьержка, хоть и была преклонного возраста, была не проста и наверняка имела определенный опыт в самых жарких военных точках планеты.

— Вам на третий этаж, — пробасила.

Нажав на кнопку вызова, я дождалась лифта. Внутри играла какая-то классическая оркестровая музыка. Сумасшедший дом с белыми стенами. Железная дверь выглядела не менее забавно — такая широкая и начищенная. Не став медлить, я нажала на звонок. Убью ведь, если обидел животное. Догша заменяла мне семью, терпеть такие "кражи" даже от любовника я не собиралась.

— Чтоб его…

Первым делом на звонок отозвался знакомый лай. Чара подошла к той стороне двери и я приготовилась её ловить, приготовив поводок. Судя по звукам нескольких открывающихся замков, олигархи не часто становились жертвами воров. Догша просочилась в щель, быстрее, чем дверь полностью распахнулась. Я потрепала собаку по голове и застегнула цепь на ошейнике. В проеме стоял улыбающийся Дмитрий в синем костюме тройке. Даже переодеться успел, как-никак одна из заморочек богачей.