Больные люди
Шрифт:
— Нет, я тебе доверяю. А почему ты спрашиваешь?
— Если бы ты мне доверяла, всё бы рассказала раньше. Но вот почему ты рассказала Лене, а не мне? Почему она?
Лена, видимо, услышала, что её упомянули, и решила зайти. И тут они обе почти одновременно сказали:
— Саша, я могу всё объяснить.
— Вот и объяснитесь обе. — сказал я. — Соня, неужели ты Лене доверяешь больше, чем мне? Лена, неужели ты ничего не могла мне сказать, раз уж знала? Почему вы все от меня таите что-то? Я что — чужой человек? Мне нельзя ничего доверить? Так вы считаете?
Они обе с
— Саш, я тебе доверяю. Просто я за тебя беспокоилась. Ты много работаешь, вечно приходишь уставший. Но ты всё это стойко переносишь ради моего будущего. — сказала Соня.
— За меня беспокоиться не надо. — сказал я. — А вот за себя надо. Твоя жизнь и твоё здоровье должны быть в приоритете…
Я помолчал, а потом добавил:
— И, тем не менее, спасибо тебе за то, беспокоилась обо мне и что помогала по дому. И в ответ за это отныне я буду помогать тебе. А ты брось такую привычку — ничего не рассказывать. Всё рассказывай после школы, даже если я валюсь спать, то просто бей меня по щекам.
Я так сказал, потому что понял, что не могу долго обижаться на сестру. Особенно, когда она сама пострадала.
Сестра привстала и обняла меня.
— Хорошо, Саш. Я всё поняла. Никогда больше так не буду.
У меня будто груз упал с души. Ну, или пол груза, ведь предстояло ещё и с Леной разобраться. А она тем временем сама решила сказать:
— Я сама не знаю, почему твоя сестрёнка открыла мне свою тайну. Она сказала, что видит во мне родственную душу. Уж не знаю, насколько родственную, на да ладно. Я ей говорила, чтоб она всё тебе рассказала, потому что я верила в тебя, но она мне грозила, чтоб я ничего не рассказывала. Но я тебе могу поклясться — она говорит правду, что она за тебя волновалась. Я же чувствую, когда люди говорят правду.
Ну ладно уж. Я верю им обоим. И про родственные души она, похоже, не врёт. Они даже смеются одинаково. Кажется, они нашли друг друга.
— Странно это всё, конечно. — сказал я, высвободился из Сониных объятий и поцеловал макушку её головы. — Ладно, Сонечка, отдыхай. Я пойду и приготовлю обед.
— Нет, это сделаю я. — преградила мне путь Лена. — У тебя стресс. Иди поспи.
— Я сам буду решать, когда у меня стресс, а когда — нет. Я очень благодарен твоим попыткам мне помочь…
— Раз благодарен, то дай помочь. — закончила разговор Лена и ушла на кухню так быстро, что я не успел ничего возразить.
Тем не менее, я пошёл на кухню, ибо хотелось всё равно как-то помочь Лене. Да и думалось мне, что, если я займу себя чем-нибудь, то смогу отвлечься от всего этого и успокоиться. Я подошёл к Лене, которая стояла на кухне и набирала в миску картошку для последующего её очищения, и спросил:
— Может, я тебе-таки помогу? Ну, там, салатик какой порежу?
Лена улыбнулась, отложила миску и, подойдя ко мне вплотную, обняла меня за плечи.
— Спасибо тебе, Саша, но я сама. А ты иди поспи.
И, не дожидаясь, моего ответа, она повела меня в гостиную. Когда я лёг на кровать, она наклонилась ко мне и сказала:
— Будь спокоен. Всё будет хорошо.
Сказав это, она поцеловала меня. Меня обдало приятным,
Не знаю, сколько бы я проспал, если бы рука Лены не потрепала меня за плечо. Я приоткрыл глаза и увидел, что Лена сидит рядом и наклонилась над моим лицом. Я невольно улыбнулся.
— Твои поцелуи какие-то особенные, что ли? — спросил я.
— Почему это они особенные? — спросила Лена.
— Ну, сейчас ты меня усыпила поцелуем, а вчера я чуть ли не горел после него. Это какая-то помада?
— Нет, это, скорее всего, игры твоего мозга. — подытожила Лена. — Ну да ладно. Вставай, соня. Есть пора. Твоя Соня, кстати, уже встала. Она себя чувствует хорошо.
Когда мы пришли на кухню, Соня мирно сидела за столом и уплетала за обе щеки картофельное пюре с плотными кусками говядины. Меня с Леной тоже дожидались порции, стоявшие на столе. Я присел и спросил у Сони:
— Сестрёнка, как ты?
— Я уже лучше. — ответила Соня. — Таблетки помогли, наверное. Или сон. А может, всё вместе. А ты как, братик?
— Я-то в порядке. Да и не могло ничего такого со мной сегодня случиться. Главное, чтоб вы обе в порядке были.
Лена с Соней удивились последней фразе.
— Как ты сказал? Мы ОБЕ? — издевательски переспросила Лена. — Ты за меня беспокоишься? Ах, я польщена.
— Ой, да иди ты! — сказал я и принялся за еду.
— А если серьёзно, то спасибо за то, что беспокоишься обо мне. Для меня это очень много значит. — сказала Лена. — Вот поэтому мы с Соней тебя и любим, ведь ты за нас волнуешься. Правда, иногда ты в порыве волнения на себя наговариваешь, чего делать не стоит. Ты вовсе не плохой человек.
— Вот именно. — вклинилась Соня. — Ты хороший человек, Сашенька. И мы с Леной будем повторять это до тех пор, пока ты сам этого не поймёшь.
Конечно, они говорили мне это много раз. Но они видели, как я сомневаюсь в себе. А у сомнений были причины. Ведь я всегда был не до конца уверен в своих возможностях, а тут на меня свалились целых две ответственности: опека над Соней и отношения с Леной. Я ведь прекрасно понимаю, что они заслуживают только хорошего, и не знаю, могу ли я им это дать сполна. Но в тот момент, когда мы сидели за столом, когда они смотрели на меня своими сияющими глазами, говорили мне приятные слова, мои сомнения будто растворились: я просто сидел и улыбался им. Так и хотелось, дабы это прекрасное мгновение полного умиротворения остановилось, и мы остались сидеть в абсолютной гармонии надолго.
Но минуту покоя нарушил звонок в дверь. Я отложил вилку и пошёл открывать. Когда я открыл дверь, я немало удивился: на пороге стоял старый знакомый, Владислав Егорович.
— Ой! Здравствуйте! — удивлённо сказал следователь и пожал мне руку. — А я не думал, что мы так внезапно встретимся вновь.
— Здравствуйте. А вы разве не знаете, где я живу? Я же вам сам говорил. — удивился в ответ я.
— Ну, я запамятовал, честно вам скажу. Столько адресов я слышал, все не упомнишь…
— Слушайте, если вы насчёт Лены, то лучше уйдите. Момент для разговора не самый лучший.