Большая кровь
Шрифт:
Довольно скоро пулеметчик начинает осознавать и то, что вынужден «выцеливать» отдельных солдат противника и перейти на огонь короткими очередями (дергая при этом стволом из стороны в сторону и теряя драгоценное время). В таком случае при 416
стрельбе по плотному построению пехотного батальона в 250 человек, атакующего с дистанции в 200—400 метров, на стандартную коробку в 250 патронов приходится не более 30 гарантированно пораженных целей. Остановить врага такой огонь не в состоянии — волна атакующих через пару минут неминуемо зах-иестнет позицию пулеметчика.
Немцы накануне Первой мировой войны нашли остроумное решение проблемы: станковый пулемет размещать не фронтально, а на
Пространство перед передним краем обороняющихся превратилось в кладбище для атакующих, так как пулеметы выкашивали здесь буквально все живое. 1 июля 1916 года, в первый день битвы на Сомме, неподавленные огневые точки немцев устроили атакующей британской пехоте, наступавшей по всем правилам своих тогдашних уставов (интервал между бойцами — 50—70 см, между атакующими шеренгами — 2 метра), кровавую баню. 4-я армия Г.С. Роулинсона в тот день потеряла убитыми и ранеными 60 тысяч человек (!) — абсолютный рекорд потерь британской армии во всех войнах, какие только она вела, включая и Вторую мировую. Такая же бойня тремя месяцами ранее происходила на Восточном фронте — в марте русское командование затеяло наступление у озера Нарочь, завершившееся грандиозным кровопусканием атакующим при нулевом продвижении вперед.
Тактику косоприцельного огня очень быстро переняли и государства Антанты. Но это в обороне, а как же быть с наступлением? До появления «генерала Танка» у деревни Флери, средство было только одно — дальнейшее рассредоточение боевых порядков наступающих и переход на групповую тактику боя. С развитием бронетанковой техники и тактики механизированных и пехотных соединений проблему «позиционного тупика» удалось решить. Амьенская операция и сентябрьское наступление Антанты 1918 года подвели черту под прежней «мясорубкой». Но то на Западе, а на Востоке?
А на Востоке так и не перешли на групповую тактику — ни в Первую мировую, ни в Гражданскую. В 1930-е годы на учениях ее вроде бы тренировали, но... В реальных боевых столкновениях очень быстро выяснилось, что плохо обученные и подготовленные советские подразделения не в состоянии решать тактических задач на низовом уровне (отделение — взвод — рота — батальон). Проблему советское командование решало просто — массированием сил на узком участке фронта.
То, что подобная тактика чревата, стало ясно еще у Хасана. Но подлинным апофеозом бездарности и бестолковости стали действия 7-й и 13-й армий (до января 1940-го — правой группы 7-й армии) армий на Карельском перешейке. Как будто и не прошло двух десятков лет со времен Соммы. Только за месяц боев (с 30 ноября по 31 декабря 1939 года), по официальным данным, потери советских войск составили на этом участке более 11 тысяч убитыми и умершими, около 6 тысяч пропавшими без вести, более 37 тысяч ранеными и контужеными, почти 15 тысяч больными и обмороженными. Итого — около 70 тысяч!
И пока артиллерия РККА (действовавшая практически безнаказанно из-за отсутствия у финнов
Если верить советским историкам, с этого момента якобы наступил качественный перелом и в дальнейшем РККА наступала в быстром темпе (на самом деле — 5 км в сутки) и прежних потерь не несла. Как бы не так!
Немного арифметики. Зимняя война шла три месяца. Безвозвратные потери РККА сейчас уже более или менее точно «подбиты». Поданным Российского государственного военного архива, безвозвратные потери составили 126.875 человек (число раненых точно не выяснено). Однако выборочная проверка, проведенная П. Аптекарем, показала, что эти данные неполные — в книгах и картотеках, по которым велся подсчет, отсутствуют около 20— 25% людей, значащихся в списках погибших бойцов, представленных конкретными частями. Следовательно, реальное количество безвозвратных потерь Красной Армии превышает 150 тысяч человек.
Вот и объясните мне такую вещь — как это вышло, что плохо воевавшая в ноябре — декабре армия потеряла за тот период убитыми, умершими, пленными и пропавшими без вести около 18 тысяч, а в январе, феврале, марте «воюющая день ото дня все лучше и лучше» РККА безвозвратно теряла в среднем по 40—50 тысяч человек в месяц? Возражений относительно того, что львиная доля потерь приходится на разгромленные 18-ю и 44-ю стрелковые дивизии, я не принимаю. Безвозвратные потери этих соединений и близко не перекрывают средний показатель потерь за месяц.
Вывод только один — никакого качественного скачка в тактике Красной Армии не произошло, воевали и дальше все так же — массой. Поэтому с увеличением количества советских войск на Карельском перешейке число убитых косым огнем финских пулеметов советских мужиков увеличивалось пропорционально и не уменьшалось вплоть до заключения мира.
Новчем проблема, ведь фланговый (косоприцельный) огонь вовсе не являлся каким-то «ноу-хау», был широко известен со времен Первой мировой? Финны, собственно, и почерпнули эту методику от немцев, обучавших армию молодого государства Суоми в 20-е годы. Пускай себе российские авторы с упоением рассказывают басни о том, будто бы операциями финской армии в Зимней войне непосредственно руководил Маннергейм (бывший генерал российской императорской армии), мол, «это мы научили их воевать». В действительности 72-летний маршал осуществлял общее руководство вооруженными силами, боевыми же действиями непосредственно руководили офицеры, прошедшие в свое время (с 1915 по 1918 годы) обучение в одной и той же части германской армии (в 27-м Прусском королевском егерском батальоне): Хуго Эстерман, Харальд Энквист и Эрик Хейнрихс.
Так почему же в конце 30-х годов тактические приемы 20-летней давности оказались неразрешимой загадкой для командования Красной Армии? Тут-то и выясняется дикая вещь — оказывается, опыт Первой мировой войны в СССР не обобщался, а сами операции и тактические приемы, применявшиеся обеими сторонами на Западном фронте, реально не изучались, несмотря на все разговоры о необходимости такого изучения!
«...Наши уставы основаны на опыте маневренного периода мировой войны и совершенно не давали представления о войне в позиционных условиях при наличии долговременных сооружений. Мировая война на Западе развивалась в позиционных условиях и там в этом направлении имеется богатый опыт, который получил большое развитие после мировой войны, но этот опыт до нас полностью не дошел.