Большая кровь
Шрифт:
В ходе Маньчжурской операции советские войска с основными силами (да и с армейскими частями вообще) японской императорской армии так и не столкнулись, имея дело лишь с отдельными гарнизонами и кое-где еще со смертниками. Когда же после советского удара в спину (удара, отмечу, вполне в духе самих японцев) самые боеспособные соединения Квантунской армии (44-я и 30-я армии, а также 17-й фронт) стали перегруппировываться для действий против СССР и организовывать оборону по линии река Ляохэ — Чанчунь — Цзилинь — Унги, последовало выступление императора Японии Хирохито (15 августа) с призывом к нации «вынести невыносимое» (о фактической капитуляции) — и японские войска стали сдаваться.
Квантунская армия сдалась советским войскам, так толком с ними и не
Маньчжурская операция состояла из отдельных стычек, в которых советские войска потеряли основную массу из официально признанных 15 тысяч убитых, умерших, пропавших без вести.
Если бы не американцы — хлебать бы товарищу Сталину кровавую кашу и в Маньчжурии, наверняка не один десяток тысяч душ уложил бы он на пути Красной Армии к Корее да Квантуну.
Обратите внимание на сроки занятия ключевых городов — советские войска вступили в них уже после обращения императора к войскам сложить оружие: в Харбин вошли 18 августа (на
3-й день после фактической капитуляции японцев), в Чанчунь (штаб Квантунской армии), Цзилинь и Мукден — 19-го, в Далянь (Дальний) и Люйшунь (Порт-Артур) — 22-го, а в Пхеньян — вообще 24-го. Пока японцы повсеместно по всему Тихому океану складывали оружие, Сталин втихую просовывал свои войска (без всякого боя) все дальше и дальше на юг. Он и Корею бы всю захапал (что совершенно не было оговорено в Потсдаме), не «тормозни» его американцы на 38-й параллели. Он и часть Японии собрался оккупировать, не вышвырни его оттуда союзники.
«Когда вышли к проливу Лаперуза, нас посадили на транспортный корабльдля десанта на Хоккайдо. Солдат разместили на нижней палубе, лошадей — на верхней. Всю ночьлошади от борта до борта по палубе скакали. Когда показались сопки Хоккайдо, прибежал штабной солдат, сказал: оккупации не будет» (там же).
Сталин очень хотел вернуть под свой «красный скипетр» Маньчжурию, Корею и Южный Сахалин — прежние сферы русского влияния. А посему плевать он хотел на всяческие пакты, вовсе не верностью союзническому долгу руководствовался. Япония к моменту вступления в войну с ней СССР была уже вдрызг разбита, момент для нападения подоспел самый подходящий. А когда 6-го американцы вывалили на Хиросиму атомного «малыша», промедление стало смерти подобно — Квантун мог уйти обратно к Чан Кайши, Корея — к американцам, так что мешкать было никак нельзя.
«Мы учитывали, что Квантунская армия за лето 1945 года удвоила свои силы. Японское командование держало в Маньчжурии и Корее две трети своих танков, половину артиллерии и отборные императорские дивизии» (Василевский А. М. Дело всей жизни. Мн., 1984, с. 491).
Ага, как же. Так, одна из этих «отборных» дивизий — 23-я, та самая, с которой войска Жукова в августе 1939 года дрались на сопке Ремизова, еще в ноябре 1944 года была переброшена из Маньчжурии на Филиппины (на 9 транспортах с 5 кораблями охранения и авианосцем «Синъё» в конвое). К несчастью для японцев, конвой этот проходил через район, где находились сразу две «волчьи стаи» американских подводных лодок. В результате были потоплены авианосец «Синъё» и четыре транспорта (пятый получил тяжелые повреждения), что серьезно ослабило 23-ю дивизию еще до прибытия на Филиппины.
Случай подобного рода был далеко не первым. 17 апреля 1944 года японцы перебрасывали из Северного Китая (через порт Шанхая) две дивизии в западную часть Новой Гвинеи. Однако конвой «Такэ № 1» в составе 9 транспортов и судов охранения под командованием контр-адмирала Кадзиока 25 апреля подвергся последовательным атакам двух американских субмарин. В результате были потеряны 4 транспорта (при этом на «Иошида-мару № 1» погиб сразу целый полк). Японская группировка прибыла наНовую Гвинею крайне ослабленной, ате подразделения, которых удалось спасти с
«Наступление советских войск проходило в условиях упорного сопротивления врага» (там же, с. 508).
О том, кто и в каком количестве противостоял советским войскам, красноречиво свидетельствует описание боевой деятельности Джалинского пограничного отряда Л. К. Попова, действовавшего в авангарде советских войск. В первом бою отряд уничтожил 50 японцев (из них 13 офицеров) и 150 взял в плен. Затем были ликвидированы пограничный отряд полиции, 2 районных и 11 малых погранотрядов, 3 погранпоста, 9 отдельных войсковых групп (громкое название, наделе — маленькие группы японских солдат, не более роты каждая) и два парохода. Перед фронтом, наступления советских войск этот погранотряд занял территорию в 427 км (!) по фронту и 80—90 км в глубину, а также 24 населенных пункта, в том числе один город. Отряд Попова стал обладателем богатых трофеев с японских оружейных, вещевых и продовольственных складов, которые (если учесть советский треп о вооруженных до зубов самураях-агрессорах) непонятно зачем располагались у самых пограничных рубежей, без всякого прикрытия, равно как 4 баржи и один пароход, тоже доставшиеся предприимчивому товарищу Попову.
Когда вчитываешься в подробности эпического сражения I -го Дальневосточного фронта с японцами у города и укрепленного района Муданьцзян, понимаешь, что никакого сражения чам не было. Советские войска заняли этот сильно укрепленный район совершенно беспрепятственно, так как в нем не было армейских частей японцев.
Единственной проблемой стали нападения разрозненных групп японских самоубийц, поскольку именно в районе Мудань-цзяна базировались несколько отрядов смертников. Так, в районе станции Мадаоши атака 200 смертников со взрывчаткой, фанатами и минами, подкравшихся в зарослях гаоляна, нанесла урон механизированным колоннам советских войск, двигавшихся по району.
13—14 августа нападения смертников на советские танки продолжились уже в районе города Нингута (тоже район Мудань-цзяна). В самом городе 13 августа 15 человек с подрывными зарядами бросились на бетонные опоры моста, пытаясь повалить капитальное сооружение, но это напоминало попытку пробить каменную стену сырыми яйцами. Регулярные нападения групп фанатиков порядочно задергали 26-й стрелковый корпус 1-й армии, но их сложно назвать сражениями.
Такие же «сражения» происходили, в частности, во время занятия сильно укрепленного, но опять-таки не занятого вражескими частями города Фугдин войсками 2-го Дальневосточного фронта — несколько смертников разместились на 20-метровых вышках с бетонированными колпаками и оттуда поливали пулеметным огнем советские войска. А в районе железнодорожной станции Балтай 40 самоубийц в открытую бросились на танки 61-й танковой дивизии. Чем эта «атака» кончилась, понятно любому.
18 августа (фактически на вторые сутки после капитуляции японских войск) А.М. Василевский (кабинетный «стратег», маршал, имевший за плечами опыт практического командования всего лишь стрелковым полком, да и то — в мирное время, назначенный Сталиным командовать фронтами прямиком из штабного кресла) отдал войскам Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов приказ следующего содержания:
«В связи с тем, что сопротивление японцев сломлено, а тяжелое со-сгояниедорог сил ьно препятствует быстрому продвижению главных сил наших войск при выполнении поставленных задач, необходимо для немедленного захвата городов Чанчунь, Мукден, Гирин и Харбин перейти к действиям специально сформированных, быстро подвижных и оснащенных отрядов (то есть нужда в крупных армейских соединениях уже отпала напрочь. — С.З.). Эти же отряды или подобные им использовать и для решения последующих задач, не боясь резкого отрыва их от своих главных сил» (ЦАМО, ф. 220, on. 29358, д. 2, л. 155—156).