Больше не твои. После развода
Шрифт:
Почти все.
Кроме того, что на половине пути я вижу, как в наше кафе заходят неизвестные мужчины во всем черном.
«Рамис любил черное», – мелькает первая мысль.
– Извините, мы закрыты на праздник! – произносит Регина, поспешив гостям навстречу.
Услышав строгий голос Регины, я чуть притормаживаю шаг, потому что в наше детское кафе заходит сразу несколько внушительных фигур. Я очень напрягаюсь, потому что, как минимум, черный не входил в праздничный дресс-код, установленный
– А мы на праздник.
– А вы к кому? – допытывается Регина.
К кому – я понимаю очень скоро.
Ноги моментально подкашиваются, и от слабости я ставлю дочь на ноги и сжимаю ее руку – так сильно, что она громко ойкает от боли.
– Мама, мне больно! – вскрикивает дочка.
Мне тоже. Очень. В глазах стремительно темнеет, когда я вижу его.
Ступая ровным, четким шагом к нам приближался мой самый страшный кошмар.
Нет…
Нет…
Нет!
Остановившись всего в шаге от нас, Рамис чеканит:
– Я на день рождения. К дочери.
Согнувшись пополам, я очень быстро подхватываю Селин на руки и резко разворачиваюсь в сторону черного выхода. Благо, я знала путь к нему как свои пять пальцев, поэтому рванула в ту сторону не глядя.
Но Рамис, конечно же, предугадал и мое бегство…
Он всегда знал меня чересчур хорошо.
У черного выхода нас с Селин встречает амбал и, загородив собой выход, произносит:
– Лучше вам вернуться, Айлин Муратовна. Я вас провожу.
– Не трогайте меня! Убери свои руки от моей дочери! – огрызаюсь и отшатываюсь от рук бритоголового.
– Мама! – хнычет Селин, прижимаясь лицом к моей шее.
Я все еще посматриваю на черный выход, но понимаю, что все мои маневры безрезультатны, когда за нашими спинами возникает несколько неприветливых мужчин и возвращают обратно.
К Рамису.
Мы оказываемся в тупике – окончательно и бесповоротно.
Я прижимаю плачущую дочь к себе и закрываю своей ладонью ее лицо. Не хочу, чтобы Рамис даже смотрел на нее. Не хочу.
Отвернувшись, я пытаюсь успокоить дочь и шепотом обещаю ей и себе, что все будет хорошо, хотя сама дышу как после километровой пробежки. Сильно-сильно. До боли в легких. И Селин прекрасно чувствует мой страх…
– Далеко собралась, Айли-ин? – протягивает почти ласково за моей спиной. – Все выходы заблокированы. Отпусти дочь.
Как?
За что?
После нашего развода я не появлялась в столице. Я спряталась в глубинку и просто хотела жить счастливо.
– Мамочка…
Селин начинает
Она, конечно же, чувствовала мой страх и мою обреченность. Оказавшись в западне, я поворачиваюсь к Рамису и накрываю черноволосую голову дочери рукой – в попытке спрятать и защитить.
И от него, безусловно, не ускользает ни один мой жест.
Склонив голову набок, Рамис стискивает челюсти, и желваки ходят по его скулам.
– Мамочка, я хочу в туалет… – хнычет Селин.
– Т-шш…
Рамис бросает ледяной взгляд на Регину и приказывает ей:
– Отведи девочку в туалет. Немедленно.
– Нет, я сама! – выкрикиваю чересчур громко.
– Ты останешься здесь, чтобы не сбежала, – припечатывает тихо, так, чтобы Селин ничего не услышала. – Вздумаешь поднять шум, гости пострадают. Ты ведь не хочешь испортить праздник дочери, Айлин?
Внутри отчетливо обожгло, и мне хотелось закричать: «Это моя дочь! Не твоя!».
К счастью, гости все еще были увлечены ламой, и в кафе были лишь мы одни. Опустившись на колени, я выпускаю Селин из рук и прикладываю тонну усилий, чтобы не впасть в истерику.
Ведь состояние дочери и без того граничило с истерикой.
– Мамочка, я не пойду без тебя!
– Селин, пожалуйста, сделай как сказали и возвращайся. Я буду ждать тебя здесь. Хорошо?
Шмыгнув носом, Селин громко произносит:
– Эти гости плохие? Они хотят обидеть тебя, да?
– Нет, что ты…
– Ты врешь! – выкрикивает Селин. – Вот если бы папа был рядом, он бы нас защитил!
Я с шумом сглатываю.
Папа рядом, Селин. И нам нужна защита от него.
– Пожалуйста, иди с тетей Региной. Сейчас же.
Когда Регина уводит дочь в туалет, я читаю в глазах подруги неподдельный страх. Да, Регина, это он – причина моих кошмаров и слез.
И он нас нашел.
Боже.
Поднявшись с колен, я осторожно наблюдаю за Рамисом. Наплевав на то, что это детское кафе, Рамис окружил его своими людьми и забаррикадировал чуть ли не каждую щель. Они были почти всюду. Сбежать не получится.
– Поговорим, Айлин?
– Нам не о чем разговаривать.
– Например, о Селин.
– Причем здесь моя дочь и ты?!
Не выдержав, сжимаю кулаки и бросаю гневный взгляд на того, кто раньше считался моим мужем и чуть ли не богом. А я бы и готова была считать его богом, если бы он был чуть-чуть милостивее ко мне…
Но то время прошло.
И той наивной Айлин больше нет. Она умерла в том кабинете, куда Рамис отправил ее. Снова.
– Хватит, Айлин, – произносит Рамис жестко. – Сделаем тест и закроем все вопросы. Но лично я уже во всем убедился.