Больше не твои. После развода
Шрифт:
Автомобиль плавно трогается, а мое сердце грохочет навылет.
– Куда Рамис увез мою дочь?!
– Я везу вас к ним. Наберитесь терпения, пожалуйста.
– Нужно вызвать человеку скорую… Он при смерти!
– Такого приказа не было, – хладнокровный ответ.
Закрыв лицо ладонями, я тяжело задышала. Горло скручивало спазмами, а грудь горела огнем от страха за дочь.
Что Рамису от нее нужно?
Он не хотел ее тогда, не захочет и сейчас…
Я ждала прибытия. Ждала, что увижу дочь, прижму ее к себе, успокою, но мне не дали даже этого.
Однако, ее захлопывают прямо перед моим лицом.
Ударив по двери кулаком, кричу:
– Рамис! Рамис! Ненавижу тебя! Чудовище!
Упав на колени, громко рыдаю.
Селин, моя девочка, как она без меня? Она точно плачет, ведь сейчас ночь и ей очень страшно…
Когда рядом раздаются шаги, я вытираю лицо и замираю в ожидании.
Рамис появляется в комнате. Один. В деловом костюме, он как всегда прекрасно выглядел и как всегда – был в чудовищном обличии.
В его руках – наши с Селин документы и билеты на поезд.
На поезд, который уже отходит с перрона вокзала…
– Где моя дочь?!
– Неужели думала увезти ее в Новосибирск? – отвечает вопросом на вопрос.
Поднявшись с пола, я замахиваюсь для пощечины, но он грубо перехватывает ладонь и сжимает ее, дергая меня на себя.
Врезавшись в его грудь, я упираюсь в нее ладошками, но там сталь, сила и могущество. А в моих руках – ничего. Даже паспорта нет. Я молотила его кулаками в грудь, но ему хоть бы что.
– У тебя нет сердца! Нет сердца, Рамис!
– Есть. Вот, послушай.
Схватив меня за руку, Рамис прислоняет ее к своей груди, и я действительно чувствую сердцебиение. Сильное и очень быстрое.
Я отшатываюсь от Рамиса, убирая руку от его груди, словно обожженную.
– Я ненавижу тебя!
– Подумай над своим поведением,. Ты поступила плохо, – просит Рамис, наплевав на мои слова.
– А как поступил со мной ты тогда?!
– Забудь, Айлин. Ты забудешь. Не сейчас, так позже.
– Забуду, когда увижу Селин! Дай мне ее увидеть! Она не может без меня, ей всего четыре…
Опасно склонившись надо мной, Рамис шепчет прямо в ухо:
– Она может без тебя. И сможет всю оставшуюся жизнь, если ты не перестанешь сопротивляться и сбегать с моей дочерью.
Рамис мягко толкает меня в сторону кровати, а сам остается стоять на месте. Я внутренне сжимаюсь, наблюдая за ним сквозь влажные ресницы.
– Кем тебе приходится тот мужчина?
– Какое тебе дело? Вы вызвали ему скорую? Ему же плохо…
– Я не оказываю благотворительные услуги.
– Ты только разрушаешь, – всхлипываю тихо. – Где Селин?!
– Селин спит. Она не проснулась от нашего осторожного вмешательства. Подумай, хочешь ли ты быть частью нашей жизни, или мой автомобиль вернет тебя к твоему хлюпику. Без дочери. Я предупреждал тебя, Айлин.
– Ты чудовище, Рамис…
– Я лишь хочу все исправить, но ты и шанса
У меня был выбор без выбора.
И не больше.
Когда приносят дочь, я больше не сдерживаюсь и тихонько плачу. Поправив локоны на ее голове, я замечаю, что Селин действительно не просыпалась после вынужденной остановки. Она сладко спала.
– Ты отвезешь нас обратно?.. – решаюсь спросить.
– Поздно, Айлин. Обратно не будет, я предлагал по-хорошему.
Посмотрев на Рамиса исподлобья, я укладываю дочь на кровать, закрывая дочь собой от его взглядов, и тихонько ложусь рядом с ней и подгибаю ноги в коленях. Стараясь не разбудить дочь, я прижимаю ее к себе и крепко-крепко обнимаю.
– Мамочка…
Селин просыпается, щурится от яркого света и тянет ко мне свои ладошки. С нее сняли верхнюю одежду, оставив праздничное платье. Я беру плед с края кровати и укрываю нас им.
– Я здесь, Селин. Здесь, малышка.
– А где мы?
– У Деда Мороза, – говорю первое попавшееся.
– У злого или хорошего?
– Селин…
Я осекаюсь, чувствуя на своей спине прожигающий взгляд Рамиса. Он не уходит, как мне бы хотелось.
– Давай поспим, ладно?
– А ты никуда не уйдешь?
– Я буду рядом. Я всегда буду рядом…
За спиной раздаются тихие шаги, выключается свет, а затем хлопает дверь. Я вздрагиваю, кусая губы от раздирающих грудь рыданий. Очевидно, что сегодня уйти нам не дадут.
И дадут ли вообще – очень большой вопрос.
Под гнетом эмоций я очень быстро засыпаю, а проснувшись утром, обнаруживаю, что Селин больше нет рядом. Ни в кровати, ни в спальне.
Ее нигде нет.
– Селин?! Селин, где ты?
Проснувшись утром, я чувствую холод и одиночество.
А вместо дочери в моих объятиях – ее плюшевый медведь. И ничего больше.
Подскочив на кровати как ужаленная, я оглядываюсь в поисках Селин, но не нахожу ее. Я бросаюсь к телефону, чтобы немедленно вызвать полицию, но вспоминаю, что сумочку у меня отобрали. Вместе с документами дочери и нашими билетами до Новосибирска…
Вспомнив прошлую ночь, я чувствую, как в груди начинает бешено колотиться сердце, а кровь по венам разгоняется с такой силой, что в глазах темнеет.
Вскочив с кровати, мне начинает казаться, что я вот-вот упаду. Тотчас же. Схватившись за косяк ванной комнаты, я открываю дверь, но в ванной комнате дочери тоже нет.
– Селин! – кричу со всех сил.
Неужели Рамис опустился до такого?
Неужели он отобрал у меня дочь?
Увез, упрятал, украл?!
Глаза застилает жгучая пелена. Селин – это все, что у меня есть и осталось. Отца давно не стало, мамы – недавно. Мама была одной из первых, кто обвинил в разводе меня, упрекнув в том, что в этих вещах всегда виновата женщина. Где-то недодала, где-то не стерпела, вот мужчина и уходит: то на сторону, то из брака. И мои оправдания, что я ни в чем не виновата и что таково было желание Рамиса – ее не волновали, ведь я осталась без богатого и влиятельного мужа. Словом, как дурочка, не оправдавшая надежд.