Большевики, 1917
Шрифт:
Широко известны и такие решения Временного правительства, как постановление от 27 апреля по правилам регулирования печати, предложенным МВД нового состава и провозглашавшим буквально, что «печать и торговля произведениями печати свободны. Применение к ним административных взысканий не допускается».
При этом сравнение ряда других положений постановления от 27 апреля с аналогичными положениями Устава о цензуре и печати от 1890 г. обнаруживает очевидное сходство по существу, а иногда и по форме. Во-первых, следует учитывать, что постановление от 27 апреля освобождало произведения печати лишь от административной ответственности, но никоим образом — от уголовной. Кроме того, «подозрительное» сходство текстов постановления Временного правительства от 27 апреля 1917 г. и Устава о цензуре и печати от 1890 г. обнаруживается и в том, что касается требований к руководителям редакций и к документам, представляемым на регистрацию изданий. Так, по Уставу от 1890 г. прошения на регистрацию должны были содержать: «1) названия или заглавия издания, программы оного, сроков выхода в свет
57
Устав о цензуре и печати // Свод законов Российской империи. Т. 14. — СПб. — Издание кодификационного отдела при Государственном совете. — 1890. — С. 1–46 (внутр. нумерация).
В постановлении же Временного правительства от 27 апреля сходные положения изложены почти аналогичным образом. Так, заявление, представляемое на регистрацию издания, должно содержать обозначение: «а) места, в котором издание будет выходить; б) наименования изданий (издание литературное, политическое, техническое и т. п.), сроков выхода в свет и подписной цены; имени, отчества, фамилии, местожительства издателя и ответственного редактора, а если издателей и редакторов несколько, то имена, отчества, фамилии и местожительства каждого из них, и в) типографии, в которой издание будет печататься… Ответственными редакторами повременного издания или части его могут быть только лица, проживающие в пределах Российского государства».
Простое сравнение текстов двух этих документов обнаруживает их очевидное сходство и позволяет утверждать, что составители «демократического» постановления от 27 апреля беззастенчиво использовали текст царского Устава прошлого века, имея цель сохранить инструменты давления на издателей и редакторов — в частности, это касается обязательного их проживания на территории России, а также ряда других аспектов.
Тем не менее политика Временного правительства в марте — июне 1917 г., в том числе личные инициативы А. Ф. Керенского и П. Н. Милюкова, как представляется очевидным, была направлена на обеспечение свободы слова в самом широком демократическом понимании. В итоге этой нормотворческой и практической деятельности Временное правительство сформировало не только либеральную модель печати, отличавшуюся отсутствием цензуры, уведомительным порядком регистрации, рыночными способами формирования бюджета и стремлением власти обеспечить своё невмешательство в дела прессы, но и в целом либеральную модель государственного и общественного устройства.
В дальнейшем, в особенности после спровоцированных большевистской пропагандой в войсках событий 3–5 июля, Временное правительство кардинально изменило свое отношение к свободе слова и печати и приступило к практическому сворачиванию их, вплоть до прямой корректировки собственных, принятых ранее для обеспечения этих свобод решений и возврата цензуры.
Преддверием этого кардинального поворота от политики либерализации к ограничению всех свобод общественной жизни послужил случай с арестом редактора «Маленькой газеты» П. С. Еремеева, в вину которому было вменено содержание газетной публикации. Случай этот оказался тем более значительным, чем более внимания ему было уделено не только в газетах, но и на заседании Временного правительства.
Всё началось с того, что относительно мирное течение заседаний Съезда советов 5 июня было прервано сообщением о захвате анархистами редакции и типографии газеты «Русская воля», за которым последовали попытки правительства эвакуировать штаб анархистов на даче Дурново и встречные — поддержанные, кстати, рабочими Выборгской стороны, — требования анархистов о конфискации типографий уже не только «Русской воли», но также «Речи» и «Нового времени». Затем 9 июня председатель Исполнительного комитета Петросовета Н. С. Чхеидзе огласил на заседании съезда текст опубликованной в «Правде» большевистской прокламации, призывавшей к демонстрации, из которой следовало, что большевики вели подготовку к вооружённому выступлению, а анархисты на даче Дурново одновременно готовились вывести на улицу своих вооружённых сторонников. Поддерживавший Временное правительство съезд Советов принял резолюцию, воспрещавшую любые собрания и шествия в течение 11, 12 и 13 июня (подробно ход тех событий описан, в частности, в воспоминаниях П. Н. Милюкова).
В этот без преувеличения напряжённое время назревавшего противостояния между большевиками и анархистами, с одной стороны, и демократически избранными органами власти в лице Временного правительства и Петросовета, с другой, «Маленькая газета» опубликовала призывы к уличному выступлению и свержению Временного правительства — поступок тем более удивительный, что именно эта газета была известна своим ярко выраженным антибольшевистским настроем. Воспользовавшись как поводом «заботой» о разлагавшейся армии, «Маленькая газета» опубликовала крупным шрифтом на первой странице заголовки листовочного характера: «Граждане, люди русские!! Надевайте красную ленточку! Дело революции требует продолжения! Да здравствует революционный народ!! Явись опять на улицы и защищай, веди своё дело!! Россия, у тебя украли армию. Её знамёнами тебя хлещут по щекам, а Временное правительство воображает, что
58
Б/п. Пусть крестьяне и казаки приступят к решению этого дела! // Маленькая газета. — 1917. — № 135 (934). — 13 июня.
В этих условиях совершенно оправданным выглядит принятое в тот же день, 13 июня, по устному предложению министра-председателя решение обнародовать в газетах заявление Временного правительства о твёрдой решимости «оказать отпор всеми силами государственной власти попыткам подобного рода, ведущим к гражданской войне, каковы бы ни были внешние предлоги и мотивы». Дело этим, однако, не ограничилось, поскольку очевидно спровоцированный вниманием Временного правительства к публикации «Маленькой газеты» прокурор Петроградской судебной палаты на следующий день арестовал её главного редактора (правда, вскоре же и отпустил). С таким политическим багажом — изначального стремления к либерализации общественной жизни и первыми мерами, очевидно сворачивавшими свободы, Временное правительство подошло к началу июля 1917 г., ознаменовавшему новый, принципиально иной этап развития внутриполитической ситуации в России.
Между тем до недавнего времени оставалась практически не изученной деятельность Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов в марте — октябре 1917 г., в том числе в вопросах регулирования печати. Причина такого невнимания исторического сообщества представляется очевидной: до сентября 1917 г., когда Исполком возглавил провозглашённый Сталиным «врагом народа» Л. Д. Троцкий, большинством в Петросовете обладали меньшевики, а освещать деятельность других партий в советское время было не принято. И именно на примере отношения Исполкома Петросовета к свободе печати — так же, как в случае с Временным правительством, — отражается в полной мере политика этого органа власти в отношении демократических свобод в целом. Ещё 3 марта Исполком Петросовета принял решение: «Разрешить к выходу все периодические и непериодические издания, за исключением тех, которые прямо направлены против революционного движения» [59] . В номере от 3 марта (в том же, в котором сообщается о запрещениях и конфискациях печати в провинции, это обсуждалось ранее) газета «Русское слово» опубликовала это решение в формулировке, почти аналогичной официальному протоколу: «Совет рабочих депутатов постановил разрешить выход газет, которые не будут противодействовать революционному движению». Однако ни в протоколе, ни в публикации не сообщалось: кто именно и каким образом будет оценивать степень этого «противодействия».
59
Здесь и далее цитаты по источнику: Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 г. Протоколы, стенограммы и отчёты, резолюции, постановления общих собраний, собраний секций, заседаний Исполнительного комитета и фракций. 25 февраля — 25 октября 1917 г. / В 5 т.; под ред. П. В. Волобуева. — Л. — Наука, Лен. отд. — 1991.
Вскоре за этим решением Исполкома последовало ещё одно знаменательное постановление, опубликованное уже в «Известиях Петроградского совета» от 8 марта: «По постановлению Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов воспрещены к выходу все черносотенные издания („Земщина“, „Голос Руси“, „Колокол“, „Гроза“, „Русское знамя“ и пр.). Что же касается газеты „Новое время“, то ввиду того, что она стала выходить без предварительного разрешения Совета рабочих и солдатских депутатов, то решено приостановить издание и этой газеты впредь до особого распоряжения. Вместе с тем Исполнительным комитетом постановлено довести до сведения издателей газет и журналов, что без особого разрешения Исполнительного комитета выпуск изданий воспрещается». При этом если в протоколе Исполкома по вопросу о газете «Новое время» был использован термин «закрыть», то в публикации «Известий Петроградского совета» от 8 марта употреблено другое выражение — «приостановить». В результате после того, как первый мартовский выпуск газеты «Новое время» с порядковым номером 14 719 состоялся в воскресенье 5 марта — в день, когда и вышло постановление Исполкома об этой газете, на следующий день, 6 марта, газета не вышла. При этом в содержании выпуска от 5 марта при ближайшем рассмотрении не оказалось ничего, что могло бы вызвать специальное раздражение членов Исполкома: обращения и воззвания Петросовета печатались в нём в избытке, наряду с таковыми Временного правительства; так что неприятие членов Исполкома вызвал сам факт выпуска издания без их разрешения. Следующий выпуск «Нового времени» с порядковым номером 14 720 увидел свет во вторник, 7 марта (далее газета выходила вплоть до известных событий в октябре 1917 г.): очевидно, что в течение понедельника 6 марта издатель «Нового времени» предпринял принёсшие положительные результаты переговоры с членами Исполкома.
8 марта Исполком Петросовета принял ещё одно, уже не публиковавшееся в газетах лаконичное решение: по п. 6 повестки дня «О „Петроградских ведомостях“» было решено без объяснений отказать этой газете в праве выхода. Оказалось, что мотив решения Исполкома был так же, как и в случае с «Новым временем», исключительно политическим: главный редактор «Петроградских ведомостей», дипломат и поэт Э. Э. Ухтомский был приближённым Николая II, и газете для того, чтобы возобновить выпуск, пришлось сменить редакционный состав.