Большие Надежды

Оськина Варвара

– Ты мной недоволен? – прошипел Артур и с силой ударил по стальной раме. – Что тебе надо? Что? Ты уже взял у меня всё, что я хоть когда-то имел, а теперь просишь ещё?

Раздался гром, словно Город сердился на его недогадливость. Глупость, конечно. Вряд ли погода связана с интеллектом, что жил где-то рядом с реакторной зоной под Башней. Хотя поговаривали, что выбросы с воздухоочистительных фабрик и неизбежное магнитное поле, которое создавал беспрерывно работавший Щит, как-то влияли на вечную облачность. Но до этого дня Артур никогда не вдавался в подобную физику, а теперь было, видимо, поздно.

Он всмотрелся

в лупившие по стеклу капли – большие, тяжёлые. А они гневно отстукивали какие-то им одним понятные обличительные тирады, но Хант лишь криво усмехнулся в ответ. Что же, зато можно было больше не беспокоиться о пожарах. После такого ливня будут уже другие проблемы: затопит распределительные линии Щита, неизбежно пострадает система очистки и обязательно что-то ещё.

– Почему ты не можешь просто жить и дать жить мне? – пробормотал Артур в ответ на очередной удар злых капель.

Нет, ну какой сильный дождь. Он даже не помнил, когда в последний раз так лило. Наверное, в день казни Мессерер. От этой мысли Артур на мгновение застыл, а потом холодно улыбнулся и поднял голову, вглядываясь в серую пелену, за которой искажённо мерцал сине-зелёный Щит.

– Да ты издеваешься, – процедил он сквозь зубы и отпустил нагревшуюся под ладонями раму. Артур выпрямился, словно готовился отвечать перед кем-то, и посмотрел на смазанные из-за потоков воды тёмные здания где-то внизу. – Если она тебе так нужна, то мог бы позаботиться о ней лучше…

Громкий треск взорвавшейся рядом молнии вынудил Артура замолчать и устало прикрыть глаза. Наверное, он рехнулся. Окончательно двинулся на почве долга, раз решил разговаривать с Городом. Безумец! Дурак! Под плотно закрытыми веками снова блеснула яркая вспышка, а потом наконец-то грянул рассерженный гром. От него знакомо завибрировал пол под ногами, и Артур сдался. Медленно выдохнув, он открыл глаза и посмотрел прямо перед собой.

– Ты сердишься на меня или себя? Хотя… какая к чертям разница, ведь я – это ты. А значит, это я сплоховал. Видишь, в твоей риторике Артур Хант опять кругом виноват.

Послышалось ворчание грома, но в этот раз в нём не доставало уверенности.

– Господи, я разговариваю с кусками бетона и пучком проводов!

Город затих, и даже раздражённые капли больше не стучали в окно своим надоедливым бубнежом.

– А ты ведь тоже не знаешь, почему она так поступила, правда?

Артур прислонился лбом к ледяному стеклу и провёл пальцем по одной из кривых линий потоков дождя. Так странно, стена была почти отвесной, а поверхность удивительно гладкой, но вода всё равно искала какой-то свой путь. Её ручейки извивались, словно огибали препятствия. Почему? Тем временем Город опять раздражённо загремел, и Артур удивлённо вскинул брови.

– О, так ты в курсе. Похоже, даже дал спалить себя ради этого! Знаешь, это весьма эгоистично с твоей стороны. Мог бы мне рассказать, если на то пошло. К чему эти тайны? Или я неспособен осознать высшую нервную деятельность живорождённой? Серьёзно?!

Артур расхохотался, когда рядом категорично ударила молния, но резко оборвал себя и покосился взглядом на дверь, что вела в личные комнаты Лины. Возможно, это и правда абсолютное сумасшествие. В конце концов, никогда раньше ему не приходила в голову подобная чушь. Однако, оторвавшись от созерцания утонувшего в собственном раздражении Города,

Артур подошёл к закрытым покоям, помедлил ровно секунду, а потом резко надавил на гладкую ручку.

Створка открылась легко, обнаружив за собой пустовавшую спальню. Лина наверняка плела интриги где-нибудь в кулуарах у службы Отдыха, а может, прямо в кабинете у Канцлера, но сейчас это не интересовало Артура. То, что ему было нужно, находилось где-то здесь, и, подумав всего пару секунд, он безошибочно выбрал нужное место.

Доза «Симпати», которым Лина баловалась время от времени, нашлась именно там, где и предполагалось. Схватив сначала одну капсулу, Артур подумал, а потом взял ещё две и криво усмехнулся. Если противник не дохнет с первого удара, значит, стоит нанести ещё парочку. Возможно, в случае с «Симпати» это тоже сработает. Так что, взяв чистый дозатор, он вернулся обратно в общую комнату и замер напротив окна.

А в Городе тем временем царило настоящее грозовое безумие. Потоки дождя словно вздумали проломить толстые просвинцованные стёкла Башни и стучали так рьяно, что Артур нехорошо усмехнулся. С зажатыми в ладони хрупкими капсулами он ткнул указательным пальцем в скрывшийся за завесой дождя Щит и прошипел:

– Чтобы ты не говорил, будто я не пытался.

Ответом ему стал бешеный раскат грома, от которого едва не заложило уши, но было уже поздно. Ловко влив в дозатор содержимое всех капсул, Артур задрал рукав нательной рубашки и прижал острие к сгибу кисти, где виднелась череда маленьких синих вен, а потом резко сжал предохранитель. Тот хрустнул, дав понять, что окончательно сломан, но это и было нужно. Помедлив ровно мгновение, мягкая игла скользнула под кожу, и Артур почувствовал короткий укол.

Синеватая, слегка отдававшая зеленцой жидкость вкачивалась так долго, что рука онемела, и кончики пальцев теперь неистово кололо, но приходилось терпеть. Хант смотрел, как постепенно пустеет стеклянная колба, на стенках которой образовался налёт, и считал секунды. «Симпати» не был наркотиком как таковым. «Удобоваримая» смесь гормонов и аминокислот была предназначена лишь для одного – на время заполнить пробелы в тех частях мозга, которые были атрофированы за несколько лет принудительной эволюции, и подарить краткий миг другой жизни. Яркой. Блестящей. Наполненной звенящими эмоциями, которые били через край и, по уверениям многих, будили какую-то совершенно ошеломительную чувственность. Артур не знал, правда ли это. Ни разу за все годы в Академии он так и не испытал хоть чего-то похожего. Канцлер называл это особенностью, и, возможно, оно так и было. По крайней мере ничего не мешало главе Карательной службы выполнять свой долг со всей возможной бездушностью.

Но теперь, когда, очевидно, в нём проснулся тот самый ген, Артур надеялся, это даст хоть один ключ от тех дверей, за которыми прятались мотивы поступков Флор. А потому он смотрел на электронный таймер, где минута сменялась минутой, и ждал. Надеялся… терпеливо вдыхал и выдыхал показавшийся неожиданно сухим воздух, пока в груди не загорелось то самое чувство. Оно тлело всё больше, пока вдруг не вспыхнуло ярким огнём понимания, что чёртового ожидания стало уже чересчур.Слишком!И в этот миг осознания полной бессмысленности Артур почувствовал безумное бешенство. НИЧЕГО! Он не чувствовал ничего!