Большой обман
Шрифт:
— Любуетесь пейзажем, да?
Я так увлеклась, что и не заметила появления Заоконного Цветовода. Он огромен. Наверное, такие гиганты виделись Гансу Христиану Андерсену в кошмарных снах, стоило великому сказочнику на ночь глядя злоупотребить сыром. В нем футов семь росту, у него глаза с мячики для гольфа и заплывшее жиром лицо шириной в фут. Весит он никак не меньше четырехсот фунтов.
Гигант делает несколько тяжких шагов в моем направлении, ухмыляется и с усилием сворачивает в кухню. Я иду вслед за разноцветной гавайкой размером со скатерть. Коричневые тренировочные штаны подпоясаны длиннющей резинкой, древние
— Не против, если я покушаю, прежде чем начать разговор? — спрашивает он весело.
— Нет. — Надеюсь, этот великан не из людоедов. — Валяйте.
— Хотите сэндвич? — Он вытаскивает из холодильника пакет с нарезанным мясом и горкой наваливает мясо на кусок хлеба. — Не стесняйтесь.
— Да нет, спасибо. Я уже пообедала.
— Может, мне есть побольше грубой и острой пищи, как считаете?
— Простите?
— Грубая пища помогает от запора. Надо будет заказать еще бутылочку «Кишкочистки». Самый острый чили-соус на земном шаре. Гарантированно прочищает кишки, сколько бы крутых яиц вы ни съели на завтрак. Рекомендован четырьмя из пяти проктологов. Как вы думаете?
Меня начинает подташнивать.
— Ну, не знаю. А вы не пробовали хлопья из отрубей или что-нибудь в этом роде?
— Дрянь. Крепят еще больше. Наверное, надо попробовать маринованных овощей. Как по-вашему, маринованные огурчики — это достаточно грубая пища?
Ответа великан не ждет — просто вынимает белый бумажный пакет из холодильника, достает из него два огурца и с блаженным выражением на лице вдыхает их аромат.
— Лучшие огурцы на свете. — Он поворачивается ко мне и чмокает губами. — Один мой приятель доставляет мне их прямо из своего магазина деликатесов в Голдерс-Грин. Хотите попробовать?
— Огурцы? — переспрашиваю я, стараясь не облизываться.
— Ну да. Выдержаны в рассоле с чесночком, сахаром и капелькой укропного уксуса. Попробуйте. Один огурчик вас не убьет.
— Ладно, — соглашаюсь я. — Малюсенький кусочек, пожалуйста.
Когда я сметаю вторую половину огурца, это явно производит впечатление на Цветовода. Он высказывается в том смысле, что ему нравятся девушки, понимающие толк в маринованных огурцах, и, напротив, он не стал бы связываться с дамочкой, слишком разборчивой в еде.
— Большой Луи, — произносит он, вытирает рот салфеткой и протягивает мне руку-окорок. — Рад знакомству.
— Одри, — говорю я, глядя на него снизу вверх. — Одри Унгар. Очень приятно.
Некоторое время Луи недоуменно смотрит на меня, будто хочет что-то сказать, но почему-то воздерживается.
— Что-то не так? — интересуюсь я и незаметно оглядываю себя — не закапала ли футболку маринадом.
Он потирает челюсть.
— Да нет. Просто Унгар — очень необычная фамилия, вот и все.
— Правда? — Я в раздумье, удобно ли будет попросить еще огурец.
— Конечно, — глубокомысленно изрекает Луи. — Особенная фамилия. В ней есть изюминка. Знак породы. Некоторый шик, знаете ли.
10
Мне не терпится перейти к обсуждению ящика для растений, но у Большого Луи явно другие планы. Он приканчивает сэндвич, перемещает свою гигантскую тушу на краешек дивана, с сопением поднимается на ноги, собирает с кофейного столика грязную посуду
Лужица пахнущего чесноком уксуса, оставшаяся на столе в том месте, где Большой Луи вскрыл пакет с огурцами, ликвидируется при помощи тряпки, смоченной моющим средством. При этом Большой Луи сначала напевает «Мой путь» Фрэнка Синатры, а потом переходит на «Рапсодию в стиле блюз» Гершвина. По мере наведения чистоты мелодия звучит все громче, своего крещендо она достигает, когда Луи переходит к самому главному: мытью рук.
— У меня обсессивно-компульсивный синдром [15] , — сообщает он и скребет пальцы щеточкой для ногтей. — Все должно быть идеально чисто.
15
Модный на Западе психологический недуг, в нашей психиатрии более известен как «невроз навязчивых состояний».
— Верно. — Я ерзаю на своем месте. — Чистота — залог здоровья.
— Я болезненно брезглив. Еще одна моя мания. Ваш босс вас предупреждал? Он сказал вам, что я не выхожу за пределы квартиры?
— Он мне говорил. Хотя он мне не очень-то босс. Он мой друг.
— И он вам по душе?
— Прошу прощения?
— Ваш друг. Он вам по душе?
— Д-да, конечно. Очень даже.
— Это хорошо, — Большой Луи энергично кивает, — хорошо, что он вам нравится. Я был женат один раз. Это была моя самая большая ошибка. Мы прожили вместе почти восемь лет, и не было дня, чтобы она меня не бесила.
— Вот оно что. Чем же она вам так не угодила?
— Чем она мне не угодила? — Большой Луи гримасничает, обращая выпученные глаза к небесам. — Когда мы повстречались, она была вылитая Энджи Дикинсон [16] . Года через два после свадьбы она была толще, чем я сейчас.
Я пытаюсь изобразить сочувствие.
— Она так и напихивалась сладостями, — продолжает он. — Утром, днем и вечером. Даже когда мы с ней были в постели, она жрала сладости. Поверите ли, я запускаю руку ей под неглиже, чтоб потискать (извиняюсь за мой французский), а у нее полон рот каких-нибудь шоколадных кексов. Истинно говорю тебе, Одри Унгар, не выходи замуж. Как только ты купил кольцо, тебя хватают за яйца.
16
Американская королева красоты и киноактриса (р. 1931). Снялась во множестве фильмов, из которых современному зрителю лучше всего знаком «Одетый для убийства» Брайана Де Пальмы.
— Э-э, а что, если не покупать кольцо?
— В этом случае, — Луи размахивает передо мной отдраенным ножом, — пусть он подарит тебе приличного размера камушек. Его ты всегда сможешь продать, когда увидишь, как он треплется с девчонкой вполовину моложе тебя.
— Ясно. Может, теперь займемся вашим ящиком для растений?
— Конечно. Сейчас покажу, куда я хочу его установить.
— Какие мне нужны цветы?
— Ну да. Мне казалось, начать лучше всего именно с этого.