Большой обман
Шрифт:
— Я-то думал, вы хоть что-то знаете насчет растений. А вы ведь в них ни хрена не разбираетесь.
— Вынуждена извиниться. Пожалуй, вы правы.
— Замечательно. Просто замечательно. Вы знаете, чего мне стоило притащить сюда хоть кого-то? Знаете, сколько я угрохал на это времени? Целых шесть месяцев. Половина садовников сразу посылала меня подальше, другая половина сбежала, увидев дом. Они даже брезговали зайти в лифт.
— Верю, я сама чуть было не сбежала.
— Те же, что добирались до моей квартиры, — продолжает Большой Луи, расхаживая по комнате, — едва завидев меня, бросались наутек, будто им в задницу впихнули кабачок
— Ну, все-таки вы такой… большой.
— Конечно, я большой. Ну и что? Я сижу взаперти в этой мерзкой квартире уже целых два года. И чем мне заняться? Только жрать, срать и спать. Извиняюсь за мой французский. У вас тут даже телевидение поганое, одни разговоры, что оно хорошее. Что происходит с англичанами? Даже ваши мыльные оперы нагоняют тоску.
На лице у Большого Луи печаль. Он тяжко опускается в кресло, и его контуры растекаются по лиловой обивке.
— Мне не так много надо, — сердится он. — Всего лишь дурацкий ящик для растений. Дурацкий ящик, который поможет мне пережить трудный период, пока я не заполучу свой сад.
— Сад?
— Конечно. — Луи слегка веселеет. — В один прекрасный день я стану владельцем самого замечательного, самого обширного, самого зеленого сада во всем штате Нью-Джерси.
— Мне казалось, вы никуда не выходите.
Он смотрит на меня как на бестолочь.
— Это все потому, что у меня нет сада, дура набитая. Если бы у меня был сад, я бы все время проводил на свежем воздухе.
— Мистер Блум?
— Да?
— Хотите чаю?
— Хочу. Почему бы и нет? Только с лимоном, пожалуйста. С холестерином надо бороться.
За чаем с лимоном и печеньем с корицей Большой Луи рассказывает мне про свою жизнь. Детство он провел в Сан-Антонио, штат Техас, а когда ему было двенадцать, его семья переехала с востока в Джерси. У его родителей был дощатый домик на берегу моря, и, хотя Луи скучал по походам по пустыне, он быстро полюбил океан.
В юности он выиграл грант на обучение в престижном Ратгерс-колледже. По его словам, это были самые счастливые дни в его жизни. О том, чем он занимался по окончании колледжа, он выразился неопределенно, сказав только, что много ездил. Со своей будущей женой он повстречался в холле гостиницы в Атлантик-Сити — она работала ночным портье. У нее были большие груди и очаровательный английский акцент — и она его сразу покорила. К тому времени, когда он выторговал себе двадцатипроцентную скидку в оплате за номер и договорился, чтобы его каждое утро будили по телефону, он уже видел ее своей женой.
Они взяли напрокат костюмы «под Элвиса» и поженились в Грейслендской Свадебной часовне [17] в Лас-Вегасе. Какое-то время молодожены были вполне счастливы. Жена оставила работу ночного портье, всюду ездила вместе с ним и была хорошим подспорьем в его успешной карьере.
Все это продолжалось недолго. Жена сделалась толстая и противная и надоела, а коммерческая деятельность Большого Луи затрещала по швам. Года два назад его бизнес пошел прахом в одну ночь. Большой Луи потерял все, что у него было, — дом, «кадиллак» 1959 года выпуска и любимую длинношерстную таксу — Маленького Луи.
17
Часовня,
— Как это вас угораздило лишиться собаки?
— Проклятый барбос не жрал дешевого собачьего корма. Ему подавай самый высший сорт. Сущее наказание, а не псина. Чистое разорение. Его бы в собачник, да усыпить.
— Вы его усыпили?
— Нет. Пока я вытряхивал камешек из ботинка, он увязался за французским пуделем. Только его и видели.
— Ясно. Печальная история.
— Да уж.
Вскоре после пропажи Маленького Луи Большому Луи пришлось пройти через душераздирающее прощание с женой. Она до смерти подавилась кексом на следующий день после того, как они переехали в передвижной дом, и хотя Большой Луи сделал все, чтобы спасти жену, ей уже, к величайшему сожалению, невозможно было помочь.
— Это было ужасно, — говорит он, и подбородок его подрагивает. — Я пытался применить прием Хаймлиха [18] , но не смог ее обхватить. Я попытался ударить ее кулаком в живот, но мне было не пробить толстый слой жира. Истинно говорю тебе, Одри, у меня сердце кровью обливалось. Сердце обливалось кровью.Особенно когда губы у нее посинели и язык вывалился изо рта. И еще этот хрип. Господи, мне он и сейчас слышится. Даже и не хрип, а какое-то скрежетание… или скрип… или сипение. Одно хорошо, — Луи потирает руки, — она умерла счастливой, Господи, упокой ее душу, эти кексики она любила больше жизни.
18
Прием первой помощи, применяется при попадании инородных тел в дыхательные пути; необходимо «встать сзади, обхватить двумя руками грудную клетку пострадавшего и резко сдавить нижний отдел грудной клетки в сочетании с толчком в подложечную область».
В общем, Большой Луи оказался без гроша. Он вынужден был заложить дедушкины золотые часы, чтобы оплатить похороны, и все равно погребение обошлось значительно дороже, чем обычно. Гроб-то был нестандартных размеров. Пару недель спустя, когда он уже совсем было решил купить пистолет и покончить все счеты, произошло маленькое чудо во спасение. Оказалось, он упомянут в завещании жены. Ему достались акции «Нестле» на сумму в пятьсот долларов и документы на квартиру с одной ванной комнатой в Лондоне. Квартира когда-то принадлежала ее покойной матери.
Несколько дней Большому Луи казалось, что судьба смилостивилась над ним. Он перестал оплакивать собаку, оставил мысли насчет приобретения пистолета и совсем уже собрался слетать в Лондон и продать квартиру на месте. Он заплатил неотложные долги, приобрел себе новехонькие мокасины и даже начал подумывать о том, как бы вновь раскрутить свое коммерческое предприятие. И тут выяснилось, сколько может стоить лондонская квартира. На кожаные мокасины, пожалуй, хватило бы. Но больше ни на что.
Удар был силен. Но Большой Луи выдержал. Избыточный вес и обсессивно-компульсивный синдром не помешали Луи прийти к мысли, что, может быть, стоит перебраться в другую страну и попробовать начать все с нуля. Он упаковал чемоданы, купил билет на самолет и отправился прямиком в Англию.