Большой террор. Книга II
Шрифт:
При этих словах Вышинский потерял самообладание и закричал, что не Бухарину его учить, как вести следствие. Он снова взялся за Рыкова, но нисколько не продвинулся в своих попытках доказать шпионаж.
Заключение прокурора прозвучало слабо:
Вышинский: Позвольте считать установленным, что Рыков и Бухарин знали о существе изменнической связи, в состав которой входил и шпионаж. Правильно, Рыков?
Рыков: То есть вытекал шпионаж.
Бухарин: Таким образом получается, что я знал что-то, из чего что-то вытекало. [605]
605
115. Там же, стр. 373.
Ульрих вернул
Бухарин: За год моего сидения в тюрьме меня об этом ни разу не спрашивали.
Вышинский: Мы вас спрашиваем здесь на гласном пролетарском суде, мы спрашиваем здесь на этом суде перед всем миром.
Бухарин: Но раньше вы не спрашивали об этом.
Вышинский: Я еще раз спрашиваю на основании того, что здесь было показано против вас, не угодно ли вам признаться перед советским судом, какой разведкой вы были завербованы — английской, германской или японской?
Бухарин: Никакой.
Вышинский: Я к Бухарину пока не имею вопросов. [606] Суд объявил перерыв. Прокурор потерпел явное поражение.
Когда заседание возобновилось, Бухарин перечислил свои контакты с эмигрантами — меньшевиками и эсэрами — и упомянул об уступках, которые должны были быть сделаны в пользу Германии. Он снова категорически отрицал свою причастность к шпионажу. Далее Бухарин сказал, что военные заговорщики будто бы говорили с Томским об «открытии фронта» в случае войны, но что он, Бухарин, с этим не соглашался.
606
116. Там же, стр. 376-8.
Вышинский: А с Караханом вы говорили об открытии фронта?
Бухарин: Карахан сказал, что немцы требовали военного союза с Германией.
Вышинский: А для союзника ворота закрыты? Бухарин: На это Карахан мне ответил. Вышинский: Для союзника ворота закрыты? Бухарин: Нет.
Вышинский: Значит, открыть ворота?
Бухарин: Простите, но союза еще никакого не было.
Вышинский: Предположение, планы были.
Бухарин: Вот сейчас Советский Союз находится в союзе с Францией, но это не значит, что он открывает советские границы. [607]
607
117. Там же, стр. 389.
Вслед за этим Вышинский обратился к преступлению, в котором из всех подсудимых обвинялся только Бухарин, — к плану убийства Ленина в 1918 году. Обвинение представило трех свидетелей, трех известных «левых коммунистов» того периода — Яковлеву, Манцева и Осинского. Последний
(урожденный князь Оболенский) был все еще кандидатом в члены ЦК партии после своего избрания в 1934 году.
Из всех троих наиболее выдающейся была в то время Варвара Яковлева — кандидат в члены малочисленного ЦК 1917 года. Вместе с Бухариным, Пятаковым и В. М. Смирновым она подала в отставку после того, как было принято решение о Брестском мире.
Теперь она полностью подтвердила версию Вышинского. Бухарину, однако, было нетрудно показать, что так называемая «нелегальная деятельность» в начале 1918 года отнюдь не была нелегальной. На деле левые и более или менее объединенные с ними троцкисты располагали тогда
608
118. В «Правде», 3 января 1924.
Переговоры шли также с левыми эсэрами, вышедшими из правительства в результате расхождений по вопросу о мире. Но Бухарин категорически отрицал, что существовал какой-либо план убить Ленина. Он также отрицал участие эсэров в заговоре.
Бухарин указал далее, что многие из тех, кто в 1918 году были левыми коммунистами — в том числе Куйбышев и Менжинский — не считались впоследствии из-за этого врагами. Здесь суд оборвал Бухарина: это, дескать, не относилось к делу. Таким же образом были пресечены попытки Бухарина отметить еще ряд обстоятельств — например то, что он сам был ранен при взрыве бомбы, брошенной левыми эсэрами, в конспирации с которыми его теперь обвинили.
Свидетельские показания Манцева мало отличались от показаний Яковлевой, они шли по той же линии. Осинский же дал более сдержанное свидетельство, не обвинив Бухарина по некоторым пунктам. Продолжая отрицать все свидетельства о плане убийства Ленина, Бухарин дважды ясно намекнул на истинную причину поведения «свидетелей».
Вышинский: Вы утверждаете, следовательно, что показания Манцева в этой части и показания свидетельницы Яковлевой неправильны?
Бухарин: Да, я утверждаю.
Вышинский: Чем вы объясняете, что они говорят неправду?
Бухарин: Вы уж их об этом спросите. [609] И позже опять:
Вышинский: Вы должны чем-то объяснить то, что против вас говорят три человека ваших бывших сообщников.
Бухарин: Видите ли, у меня нет ни достаточных материальных, ни психологических данных, чтобы выяснить этот вопрос.
Вышинский: Не можете объяснить?
Бухарин: Не не могу, а просто отказываюсь объяснить. [610]
Дальше в этом направлении Вышинский не пошел. Он назвал новых двух свидетелей — старых эсэров Бориса Камкова и Владимира Карелина. Согласно описанию Маклина, оба они были «в опрятных синих костюмах», а лица у них были «серыми, как у трупов». [611] Камков и Карелин уже годы и годы находились в заключении. В ходе допроса было упомянуто имя еще более знаменитой эсэровской руководительницы Марии Спиридоновой, [612] но она, по-видимому, отказалась сотрудничать с властями на суде. В статье польской коммунистки Ядвиги Сикорской, сидевшей с ней в 1937 году в одной камере, утверждается, что в результате зимой того же года Спиридонову расстреляли. [613] (Не безынтересно, что статья Сикорской подверглась суровой критике на страницах журнала «Коммунист» за то, что она написана с позиций так называемого «абстрактного гуманизма»).
609
119. «Дело Бухарина», стр. 418.
610
120. Там же, стр. 421.
611
121. F. Maclean, р. 99.
612
122. См. там же, стр. 437.
613
123. Jadwiga Sikierska в журнале «Swiat», Варшава, 24 марта 1957.