БондиАнна. В Россию с любовью
Шрифт:
Как будто я его уже где-то видела…
Я ощущала смутную тревогу ещё некоторое время, но вскоре в клуб зашла компания моих подруг. Мы не виделись сто лет, и я решила задержаться, несмотря на поздний час.
Или уже ранний?
Наговорившись и насмеявшись вдоволь, девчонки разошлись кто куда. Мне было очень весело. Я пила «Дом Периньон» и смотрела на десятки извивающихся в танце тел и двигалась под музыку сама прямо как когда-то в ангаре…
У
Незнакомый мужчина, танцующий рядом, наклонился к моему уху и произнёс:
— Бандитка.
Я улыбнулась ему, и незнакомец затерялся среди людей. То, что он сказал, было правдой. Бандитка Анна, как БондиАнна.
Тут мою руку мягко перехватили.
— Шампанского? — спросил тот, кто это сделал.
Передо мной стоял невероятно притягательный молодой человек в белой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами. И сильным французским акцентом.
Придёт время, и я обязательно расскажу и эту историю. Череда событий заставила меня съехать с моей квартиры и уйти с работы по своей воле.
Одновременно на чистом листе моей жизни должна была появиться одна важная подпись. Та, что снова сделает меня свободной. Мать Алекса позвонила и сказала, что он закончил первый этап реабилитации и готов со мной встретиться. Я решила не откладывать этот визит.
Глава 35
Хорошее дело браком не назовут
Лондон, 2005 г.
Дорога до клиники была долгой, зато за это время я как раз смогла морально подготовиться. Предугадать реакцию мужа на новый разговор о разводе было невозможно. Потеря зрения, слёзы, крики, оскорбления — случиться могло что угодно.
Я пообещала себе, что, как бы там ни было, из клиники выйду с подписанными бумагами о разводе.
Несколько минут я постояла перед дверью его палаты, сделала пару глубоких вдохов и выдохов и ещё раз мысленно повторила заранее подготовленные фразы. Только после этого постучала. Ответа не было, и я тихонько приоткрыла дверь.
Его я увидела сразу. Алекс в серой хлопковой пижаме лежал на кровати с поднятой спинкой и смотрел в окно. Из его руки торчала игла, трубка от которой тянулась вверх к капельнице. Рядом на комоде стояла чашка — видимо, Джейн принесла из дома, — и лежала книга.
Алекс медленно повернулся и посмотрел в сторону двери. Я заметила, что у него чистые волосы.
Тысячу лет их такими не видела!
И вообще, он весь был чистый, опрятный, от него пахло стиральным порошком и лекарствами, а не мочой и перегаром. Волосы отросли, видимо, давно не стригся. Но ему так даже шло.
Какой же он всё-таки красивый!
Алекса побрили, отмыли, одели в целую и опрятную одежду, а его кровь непрерывно
Он вообще понимает, кто перед ним? Помнит, что вообще было?
— Привет, Алекс, — осторожно начала я. В любой момент я была готова выскочить за дверь или позвать на помощь.
— Привет, — ответил он так просто, будто мы виделись каждый день.
— Ты как?
Он пожал плечами. Исчерпывающий ответ.
— Я все помню, — вдруг сказал Алекс. — Зачем ты пришла, Анджики?
В его вопросе не было грубости, агрессии или злости. На самом деле в его вопросе вообще ничего не было, никаких эмоций — слова вырывались изо рта, словно пар, пустые и еле видимые, и тут же растворялись в воздухе, будто их вовсе не было.
Сейчас я поняла смысл выражения «безжизненный голос». У Алекса он был именно таким, во всём Алексе не осталось ничего, кроме лекарства, методично стекающего по трубке в вену.
И тогда я решила не ходить вокруг да около.
Он ведь сам спросил!
Внутренне приготовившись столкнуться с бурей, я выдохнула:
— Я привезла бумаги о разводе. Нужно лишь подписать…
— Давай. — Алекс приподнялся, чтобы поудобнее сесть, и потянулся за ручкой, которая лежала на тумбочке за книгой.
На секунду я опешила, потом с подозрением протянула документы и, затаив дыхание, смотрела, как Алекс мягкой рукой проставляет свою подпись во всех нужных местах.
Этого. Просто. Не. Может. Быть.
Алекс подписал последний лист и уточнил, все ли это бумаги. Он вернул мне стопку документов и, как только я взяла, отвернулся и стал смотреть в окно.
В самую последнюю секунду, даже долю секунды, я увидела в его глазах что-то такое, от чего мне стало зябко. Там были апатия, разочарование и обида на меня.
Как только я поняла, что теперь не завишу от него, я ощутила бездонную пустоту. Как будто вся моя жизнь была совершенно бесполезна, а я никому не нужна. Все мои усилия спасти наш брак оказались тщетными. Я думала, что почувствую радость избавления, но меня переполняли отчаяние и потерянность. А ещё — уныние и грусть. Как будто умер человек.
Я словно потеряла кого-то близкого и дорогого.
Сердце болезненно сжалось. Я ощутила новый приступ вины, а следом накатила горечь от утраченной веры в счастливое будущее. Боль и скорбь по тому, что могло бы у нас быть, но не случилось, лавиной разошлись по всему телу.
А ведь так и было! Умерло наше с Алексом «мы» — и в руках я держала свидетельство о смерти. Вот почему мне было так горько. Я горевала о нас, переживала и в душе оплакивала. Это было естественно.