Борьба продолжается
Шрифт:
– Да, он при нас достал ее из шкафа и распечатал, - после маленькой паузы ответил Генри, а Картрайт согласно его словам кивнул головой.
– Тогда осталась лишь одна маленькая деталь.
– Страйд посмотрел на Гарри.
– Пожалуйста, инспектор, - ответил тот, ставя уже второй допитый бокал на столик и принимая позу слушателя.
– После известного всем бития посуды, - неспеша начал Страйд, - уцелели только бутылка и одна из четырех рюмок. Мы проверили отпечатки пальцев на них и получили очень любопытный результат.
– Инспектор чуть выждал.
– На рюмке мы
Ничего не изменилось после его слов, но мне показалось, что в позах присутствующих появилась та неуловимая естественность, которая как-то не ощущалась до этого. Будто легкий приятный для всех ветерок пронесся в застывшем воздухе.
– Но вот на бутылке, - продолжил Страйд, - оказались отпечатки ваших пальцев.
Его интонация и жест в сторону Гарри Коллинза изобразили легкое недоумение, а застывшая в воздухе рука давала понять, что он ожидает тотчас получить простое и ясное объяснение.
Гарри молчал, все головы повернулись в его сторону.
– Значит, на бутылке мои отпечатки пальцев?
– наконец, хрипловато переспросил он.
– Ваши, - с ноткой сочувствия подтвердил Страйд.
– Так, очень хорошо. Но я что-то не помню, чтобы вы официально снимали с нас отпечатки пальцев. И насколько мне известно, вы имели право это сделать только с разрешения судьи. Значит, вы нарушили закон!
– Гарри злобно улыбнулся, встал и протянул руку к бутылке с бренди.
– Вы нарушили закон и завтра же мой адвокат примет все необходимые меры, чтобы вы понесли за это положенное наказание. Вот так, господин полицейский!
Выражение победного самодовольства засветилось на его лице. Он налил рюмку и поднял ее в сторону инспектора:
– Ваше здоровье!
– Благодарю вас, - равнодушно и без малейших признаков испуга ответил тот.
– Вы совершенно правы - я нарушил закон.
И готов понести справедливое наказание. Возможно даже, меня отстранят от расследования и назначат другого, который проведет официальную экспертизу. В соответствии с законом, как вы сейчас сказали. А его обращение за разрешением в суд попадет в текущие отчеты, а оттуда в прессу. Да и результаты экспертизы от всего этого не изменятся. Вы так хотите?
– уже не скрывая иронии, спросил он.
Гарри поставил невыпитую рюмку и остался стоять ни на кого не глядя. Стало ясно, что и он, хоть и последним, но тоже понял глупость своих угроз.
– Никакой прессы!
– с неожиданным металлом в голосе произнес Стентон.
– На континенте нас уже завтра ждут люди с большими именами. Мы открываем новое дело, и никакой прессы пока это возможно! Вы слышите Гарри?! Мы должны быть благодарны инспектору за то, что здесь еще не появился ни один журналист.
На загорелой физиономии мистера Коллинза трудно было разобрать движение мысли. Он по-прежнему молчал, застыв все в той же дурацкой позе. Несколько этих секунд Стентон был похож на профессионального боксера, готовящегося нанести нокаутирующий удар. Потом к нему вернулось обычное доброжелательное выражение.
– Позвольте я попробую пролить свет на этот факт с отпечатками, господин инспектор, -
– Сделайте одолжение.
– Я сам сказал Гарри, что в кабинете у Пита есть бутылка qr'pncn коллекционного вина. Вполне возможно, что в тот момент, когда я разговаривал по телефону, а Картрайт вышел в прихожую, Гарри зашел на минуту к брату. Подождите, Гарри!
– Стентон пресек его попытку что-то сказать.
– Я говорю: возможно, это было так. Я ничего категорически не утверждаю. Ведь будем откровенны, вы были порядочно пьяны и мало что помните. А если вы заходили в кабинет, то наверняка брали в руки бутылку и, скорее всего, выпили рюмку. Потом вернулись и никто не заметил вашего отсутствия.
– Надо сказать, что Гарри профессионально разбирается в винах, - несколько наивно поддержал Картрайт.
– Да уж, знаток, - с сомнительной улыбочкой добавила Маргит.
– Таким образом, легко объясняется и появление четвертой рюмки, - закончил Стентон.
– И не волнуйтесь, Гарри, никто не собирается на этом основании обвинять вас в убийстве брата.
– По-моему, господа, это разумное и единственно возможное объяснение, - опять присоединился Картрайт, обращаясь главным образом к инспектору.
Тот сделал в ответ легкое движение головой, давая понять, что он вполне все это допускает.
– Я, конечно, плохо помню, - поежился Гарри.
– Начал соображать только когда понял, что Пит мертв...
– Он озадаченно потер лоб.
– Ваша правда, Генри, так оно действительно могло быть.
Пэро и Страйд обменялись быстрыми взглядами.
– Не смею вас больше задерживать, господа, - объявил инспектор.
– Можно ли считать, что вы будете придерживаться версии о самоубийстве, произошедшем по личным мотивам?
– спросил Стентон.
– Пресса все равно до этого доберется, и мы бы очень хотели, чтобы наши публичные разъяснения и ваша версия совпадали.
– Думаю, так и будет, - ответил инспектор.
– Благодарю вас.
В публике началось движение...
– Минуту внимания, господа, - вставая со стула, произнес Пэро, - одну только минуту. Самоубийство и у меня не вызывает почти никаких сомнений, но я не химик, и прошу объяснить мне одно обстоятельство, затруднительное, так сказать, для лично моего понимания. Цианистый калий ведь очень опасный яд, не так ли? Его не носят просто в кармане рядом с другими предметами. Значит, покойный мистер Коллинз должен был держать яд в чем-то вроде небольшой капсулы. На его столе такого предмета не было, в карманах полиция тоже ничего не нашла. Вам, миссис Коллинз, ничего похожего не попадалось на полу? Нет?
– Может быть, закатилось куда-нибудь, - сказали сразу несколько голосов.
– Пойдемте, осмотрим пол, - предложил Стентон и, не дожидаясь, первым направился к кабинету.
Осмотр оказался недолгим. Паркет был идеально отполирован и абсолютно гладок. Все же для очистки совести hmqoejrnp, Джон и несколько добровольных помощников побродили по комнате. Потом еще раз заглянули в ящики стола - без всякого результата. Пэро не двинулся дальше порога. Публика потекла назад в холл, а мы стали прощаться.