Борьба за наследство Киевской Руси : Краков, Вильнюс, Москва
Шрифт:
Вполне возможно, что эти разборки дяди с двоюродным племянником остались бы незамеченными в истории, но по какой-то причине сестра хана Узбека в плену у тверского князя умерла. Князь Юрий, узнав о смерти жены, поехал с жалобой на Михаила Ярославича в Золотую Орду, куда затем был вызван на суд к хану Узбеку и тверской князь. Михаила Ярославича, обвиненного князем Юрием в отравлении жены, сестры хана Узбека, казнили. Юрий Даниилович, обещавший хану собирать впредь куда большую дань с населения Великого княжества владимирского, еще раз подтвердил свое право у Узбека на правление в Северо-Восточной Руси и, таким образом, сумел обойти законного наследника престола Дмитрия Михайловича, ставшего после отца тверским князем. Вполне возможно,
Правление Юрия Данииловича было кратким – уже в 1322 г. он был вызван в Сарай, столицу Золотой Орды, на суд к хану по обвинению тверского князя Дмитрия Михайловича в утаивании от хана части собираемой дани, что во все времена считалось большим грехом, однако великий князь, не дожидаясь расправы, бежал в Псков, а затем в Великий Новгород. Ярлык на великое княжение получил заявивший на родственника Дмитрий Михайлович. Этот великий князь в 1324 г. женился на Марии, дочери великого князя литовского Гедимина, упрочив тем самым политические связи с Литвой.
В 1325 г., не имея средств для дальнейшего существования, Юрий Даниилович поехал в Сарай к хану, рассчитывая оправдаться перед ним, все-таки хан – бывший шурин. Может быть, хан Узбек и простил бы его, но прибывший в Сарай князь Дмитрий Михайлович, получивший прозвище Грозные Очи, зарубил Юрия Данииловича, отомстив за смерть отца. А через 10 месяцев хан Узбек повелел убить и Дмитрия Михайловича, зато брата его Александра в 1327 г. назначил великим князем владимирским.
Однако, оказав такую милость Александру Михайловичу, хан Узбек, видимо, не очень ему доверял и для сбора дани в том же году послал в Тверь своего двоюродного брата Чолхана (Щолкана, Шевкала) с войском татар.
Типографская летопись представляет эти события так: «Того же лета прииде из Орды посолъ силенъ на Тверь, именем Щолканъ, со множеством Татаръ, и начаша насилиа творити великому князю Александру Михайловичю и его братью хотяше побити, а самъ сести хотяше в Твери на княжение, а иныхъ князей своихъ хотяше посажати по инымъ городомъ Роусскымъ и хотяше привести хрестьянъ в бесерменскоую вероу. Бывшю же емоу в граде Твери на самый праздникъ Оуспениа Богородицы, и хоть тогда всехъ тоу избити, собрал бо ся бяше тоу весь градъ праздника ради Пречистые, не оулоучи же мысли своеа окаянный, помилова бо Богь родъ хрестьянскы отъ сыроядець. Увиде бо мысль окаянного князь Александръ Михайловичъ и созва к себе своихъ Тверичь и, въоружився, поиде на Щолкана, рекъ: „Не азъ почахъ избивати, но онъ, Богь да боудеть отместникъ крови отца моего, князя великого Михаила, и брата моего, князя Дмитреа, зане пролиа кровь бес правды, да егда и мне се же створить“. И поиде на нихъ. Щолканъ же, слышавъ идоуща на ся князя Александра ратию, изиде противу ему со множествомъ Татаръ своихъ. И исступишяся, восходящю солнцю, и бишяся черезъ весь день, и оуже к вечеру одолелъ князь Александръ, а Щолканъ побежа на сени. Князь Александръ зажже сени отца своего и дворъ весь, и згоре Щолканъ и с прочими Татары» [56, 204].
Если бы князья других княжеств, в том числе и московский князь, поддержали тогда тверичан, то вполне возможно, что татаро-монгольское иго закончилось бы для Руси намного раньше. А поскольку поддержки не было, то такие действия не могли остаться безнаказанными со стороны хана Узбека.
Хан пригласил московского князя Ивана Данииловича, пообещал сделать его великим князем и дал ему для похода на Тверь 50 тысяч татарских воинов. Конечно, московский князь не отказался помочь хану привести Северо-Восточную Русь в очередной раз в повиновение, только бы стать главным сборщиком дани с русских княжеств. К этому войску присоединились и суздальцы во главе со своим князем
Собственно именно с этого князя, прозванного Калитой, начинается история Московского государства. Митрополит Петр еще при жизни Юрия Данииловича зачастил в Москву, где его привечали. Именно московское духовенство вместе с князем поддержало митрополита в 1310 г. на соборе в Переяславле-Залесском, где главу русской церкви обвиняли в симонии, т. е. в назначении на церковные должности за деньги. Петр окончательно перенес свою резиденцию из Владимира в Москву и был первым митрополитом, который похоронен в Москве в 1326 г. Вновь назначенный константинопольским патриархом митрополит грек Феогност тоже осел в Москве.
Теперь великий князь Иван I Калита должен был вместе с новым тверским князем Константином Михайловичем волей или неволей представить опального Александра Михайловича на суд в Сарай. Московское, тверское и суздальское войска направились к Пскову для уговоров князя Александра, вместе с войском поехали его братья Константин и Василий, а также митрополит Феогност. Но ни доводы, ни угрозы не подействовали. И чтобы не подвергать Псков разорению, князь Александр в 1329 г. уехал в Литву к своему тестю, несмотря на желание псковитян противостоять пришедшему войску. Все стороны были довольны тем, как разрешилось это дело, но через полтора года, получив заверения великого князя литовского Гедимина в поддержке, князь Александр вернулся в Псков, где псковитяне приняли его как своего князя.
Н. М. Карамзин такие действия псковитян трактует как отложение Пскова от Новгорода, более того, псковитяне выбрали для своей земли особенного епископа Арсения и послали его на утверждение к митрополиту Феогносту, который в это время был с объездом своих епархий в Галицком королевстве. Митрополит не утвердил Арсения, зато посвятил новгородским архиепископом Василия, избранного новгородцами. Вот именно этого архиепископа и задержал в Литве великий князь литовский Гедимин, заставив его способствовать приглашению в 1333 г. новгородцами его сына Наримонта на княжение в Новгородской земле. «Летописецъ новгородский церквам божиимъ» так описывает это событие:
«Прихаша послы из Волынския земли в Великий Новъградъ на страстной ндели, и позваша Василиа ставитися на владычество. Того же лта, мсяца июня [въ 24 день], на Рождество Иоанна Предтечи, поха Василий в Волынскую землю на владычество ставитися, а с нимъ бояре, Козма Твердиславль, Офромей Евстафьевъ; сын тысяцкого, и хаша на Литовскую землю, и князь Гедиминъ изыма ихъ на миру, и в таковой тягот слово правды дали сыну его Наримонту пригороды Новгородския, Ладогу, Орхов городокъ, Корльскую землю, половину Копорья, в вотчину и ддину, и дтем его; и тако прихаша оттол в Володимиръ Волынской, и постави митрополитъ Феогностъ владыку Василия во архиепископы Великому Новуграду, во церкви святыя Богородицы, мсяца августа, на память святаго апостола Тита» [54, 217].
Великий князь Иван I Калита, известный как собиратель земель русских, для подтверждения своей покорности часто ездил в Золотую Орду к хану Узбеку, который за свою благосклонность требовал от князя все большей дани. Для собирания ее великому князю необходимо было расширять границы владений, а также заставлять подчиненных ему удельных князей и Великий Новгород увеличивать сбор дани со своих территорий. Строптивых наказывали карательными походами московских войск, и одними из первых в этом ряду оказались новгородцы, не желавшие делиться с великим князем серебром, привозимым их купцами из-за Камы.