Борстальские подонки
Шрифт:
Девочка с Заставки возникла рядом с ним и взяла его за руку. Кожа ее была теплой. Удивительно теплой. Они вместе, она и Сэм, разглядывали мерцающий космос.
– Это заставляет почувствовать себя очень маленьким, правда?
– спросила малышка.
– Отдельно взятая жизнь не может много значить, так ведь, Сэм - особенно по сравнению со всем этим?
– Может, - мягко возразил Сэм.
– Та женщина, которую били - ты знаешь, кто это.
– Да.
– И ты ее любишь.
– Да.
– Но она ничего не значит, Сэм. Посмотри на все эти
– Она имеет значение.
– Но почему?
– Потому что...
– Сэм попробовал задуматься. Он был просто копом, не философом, не поэтом. Он не был готов к такому. Мерцающая панорама звездных галактик вызывала у него головокружение.
– Она имеет значение, потому что имеет значение.
– Это не ответ, Сэм.
Сэм выдернул свою руку и осмотрелся. Он вынырнул из бескрайности вселенной в ограниченный мирок пошловатой комедии семидесятых годов, а потом вернулся обратно. Он ничего не мог с собой поделать - просто вынужденно рассмеялся.
– Ладно, - сказал он, с трудом осознавая происходящее.
– Братья Грэйс с одной стороны, Бесконечность с другой. Очень хорошо. Замечательно. Великолепно. Теперь скажи, пожалуйста, что за чертовщину ты пытаешься до меня донести всем этим?
Он повернулся лицом к лицу к Девочке с Заставки и с дерзкой насмешкой уставился прямо ей в глаза.
– Давай, выкладывай. Ты же мой вечный Зигмунд Фрейд. Не тяни резину. Какого черта все это означает?
Девочка подняла на него холодные глаза. Безразличным голосом она произнесла: - Это означает Систему.
– Какую систему? Солнечную?
– Нет, нет. Систему, в которой ты застрял.
Она показала рукой своей куклы на телевизионную площадку с фальшивыми стенами и подпорками.
– Это не настоящее, Сэм, но даже так ты не в силах от этого отказаться. Эти ненастоящие стены огораживают тебя. Они тебя ограничивают - и определяют.
– Я не понимаю.
– Ты думаешь, что можешь покинуть Систему, Сэм, но ты не можешь. Ты можешь носиться туда-сюда, обманывать себя, подсчитывать свои пустячные выигрыши, убеждать себя, что в конце концов победишь - но все не так. Все предрешено, расставлено по местам, неизменно - как эти звезды. Ты скорее перестроишь вселенную, Сэм, чем изменишь судьбу, ожидающую тебя - и Энни.
Сэм сделал шаг назад и сжал кулаки.
– Я с этим не согласен.
– За Энни идет нечто со страшным могуществом. Она связана с ним, Сэм. Она замужем за ним.
– Нет.
– Оно было женато на ней при жизни и все еще женато на ней после смерти.
– Это все неправда.
– Оно идет за ней, Сэм, и оно найдет ее, и оно утащит ее туда, где очень, очень неприглядно. И ты ничем не сможешь остановить его. Это Система, Сэм. Все предрешено. Ничего не изменить.
– Ты показываешь мне сны! Это ничто! Картинки у меня в голове! Я знаю, где я. Прямо сейчас я точно знаю, где я! Я дома. Сплю. В кресле. А по телеку идет "Спасибо за покупку".
Девочка с Заставки медленно, с грустной усмешкой, покачала головой и произнесла: - Я скажу, где ты, Сэм - где ты на самом деле. Ты лежишь в гробу в шести футах под землей на манчестерском кладбище.
– Это в будущем!
– возразил Сэм.
– Это будет через тридцать лет!
– Ты гниешь, Сэм. Ты видел себя, помнишь? В призрачном поезде на ярмарке Терри Барнарда?
Сэм застыл.
– Расскажи, что ты там видел, Сэм.
– Я видел...
– он почувствовал, что пытается сглотнуть пересохшим горлом.
– Я видел кое-что. Я видел нечто, пришедшее за нами, за Энни...
– Да? Или ты просто видел самого себя?
– спросила Девочка с Заставки.
– Ты гниющий труп, Сэм. В тебе копошатся черви. Они выедают тебя. Твоих глаз уже нет. Теперь там лишь две дыры, кишащие личинками.
– Я видел не самого себя, я видел дьявола!
– завопил Сэм.
– Я живой! Здесь и сейчас 1973 год, и в 1973 году я живой!
– Нет, Сэм. Ты мертв. Ты мертв и потерян - ни здесь, ни там, ты где-то посередине...
– Я живой!
– Ты дурачишь себя, Сэм.
– Если и так, то я счастлив от этого! Я сам выбрал вернуться сюда. Я вернулся сюда, потому что хотел этого. Я вернулся сюда, к настоящей жизни, полной красок и чувств - и к Энни. Я вернулся сюда, чтобы жить. Я не понимаю, что все это означает, и я не хочу понимать. Я хочу просто жить своей жизнью.
– У тебя нет жизни, Сэм. Как и у твоей возлюбленной Энни. Или у этого жуткого мужчины, с которым ты работаешь, который вечно орет и воняет сигаретами. Ни у кого из вас.
– Чушь! Они все живые! Конечно, живые! А что до меня, я никогда не был настолько живым, как сейчас.
– Если вы все такие живые, Сэм, тогда что вы здесь делаете? Это место не для живых, Сэм.
Сэму хотелось заорать на эту маленькую засранку, чтобы она держала свою ложь при себе, но где-то в глубине души он знал, что она врет не во всем. На самом деле, он уже давно подозревал о том, что она говорила, хотя и боролся с этим знанием, подавлял его, заслонял своей работой в полиции, стычками с Джином, чувствами к Энни, повторяя с завидным постоянством, как мантру - я просто коп, я не философ - я просто коп, я не философ - я просто коп...
– Тебе и не нужно быть философом, чтобы разобраться, Сэм, - сказала Девочка с Заставки.
– Обычный коп более чем способен увидеть, что к чему.
– Я живой, - объявил Сэм.
– Нет, ты мертвый.
– Я живой, как и Энни.
– Она тоже мертва. Как и твой жуткий начальник. Как и твои друзья из уголовного розыска. Все мертвы, Сэм. Ты это знаешь. Ты это не признаешь, но ты это знаешь. Подумай об этом, Сэм. Ты знаешь, что мертв - ты помнишь - ты помнишь прыжок с крыши и падение...